Книга Ненаписанное богами, страница 38 – Кэти Роган

Недели изматывающего стресса предшествовали моему визиту в «Багровое перо». Годами я была словно туго натянутая пружина, готовая вот-вот лопнуть. Я и не подозревала, как глубоко это напряжение въелось в мои кости, став постоянной болью, с которой просто приходится жить. Но теперь, когда его руки лежат на мне, а дыхание ласкает кожу, после ночи взаимной любви, которая растопила меня до изнеможения, — напряжение наконец уходит.

Но это спокойствие причиняет мне боль иного рода. Мы лежим так до тех пор, пока первые лучи рассвета не проникают в окно, окрашивая комнату в золотые и бледно-голубые цвета. Все начинается с едва уловимого шепота, легкого покалывания на грани моего сознания. Плечи постепенно сковывает. Дыхание становится поверхностным.

Оно подкрадывается медленно и коварно, обвивая ребра. Тепло, что дарило облегчение, тает, уступая место леденящей пустоте. Конечности наливаются тяжестью. Челюсти сжимаются. Пальцы складываются в кулаки, будто я готовлюсь к невидимому удару. Мышцы между лопатками напрягаются.

Мой разум зацикливается на списке незавершенных дел, на надвигающейся угрозе завтрашнего дня и осознании того, что этот момент был лишь временным.

— Моя Маэра. — Голос подо мной звучит глухо, и я закрываю глаза, прижимаясь к шее Аэлрика, когда его руки крепче обвивают меня. — Что с тобой?

Я не могу говорить. Горло сжимается, слова застревают под нарастающим давлением в груди. Дыхание сбивается, становится поверхностным и частым. Аэлрик шевелится подо мной — все еще теплый, настоящий — но этого недостаточно. Чувство надвигающейся утраты впивается в меня холодными пальцами, сжимая ребра.

Нет. Только не снова.

Прошли годы с тех пор, как это случилось со мной в последний раз. С тех пор, как мой разум треснул под натиском страха, а тело предало меня. Тогда мне было двадцать пять, я стояла рядом с матерью, а мои руки были испачканы кровью другого человека. Я так усердно старалась похоронить ту девушку, чтобы больше никогда подобного не чувствовать.

Но сейчас все то же самое. То же чувство потери контроля, тот же ужас, разрывающий изнутри, первобытный и невыносимый. Та же беспомощная уверенность, что я сломаюсь, и ни одна часть меня не сможет это остановить.

— Маэра, — голос Аэлрика, теперь звучащий как приказ, заставляет меня оказаться у него на коленях.

Я резко поднимаю на него взгляд. Пытаюсь дышать, чтобы успокоиться, но в груди слишком тесно, голова кружится. Я понимаю, что теряю контроль, но страх реален. Страх — это все.

— Дыши, любовь моя, — бормочет он, одной рукой поглаживая меня по спине медленными круговыми движениями, а другой обхватывая лицо.

Из меня вырывается сдавленный звук — что-то между всхлипом и судорожным вдохом — пока я борюсь, пытаясь втянуть воздух в легкие. Зрение затуманивается. Большим пальцем Аэлрик успокаивающе и терпеливо гладит меня по щеке. Он впивается в меня глазами, будто в попытке передать свою силу.

— Дыши со мной, — его голос тихий, но твердый. Наверное, именно так он говорит с младшими Альторами. — Вдохни медленно, Маэра. Вот так. — Он делает нарочно слишком глубокий вдох, чтобы я могла повторить.

Я пытаюсь, но едва в мои легкие проникает воздух, он тут же стремительно вырывается обратно, и грудь снова сжимается в болезненном спазме.