Книга Фабрика воспоминаний, страница 81 – Клелия Ренуччи

— Знаешь, мальчик мой, — отозвалась она, принимая протянутую им руку, — нигде нет правды, кроме как в литературе.

Аделаида ушла, а Габриэль стоял, обдумывая ее последние слова. Он разглядел зеленые пятна, оставленные травой на свадебном платье Аделаиды, и сказал себе, что она наверняка оценит это нарушение протокола, как только заметит его. Она беззастенчиво обрушила на него свой юмор и непринужденность, позволившие Габриэлю лучше понять ту глубокую искреннюю любовь, которую испытывал к ней Пьер. Эта женщина была подобна легкому ветерку.

Пировать было пока рано, Сара и Эдуард позвали Габриэля и попросили его сесть за пианино. Просьбу подхватили молодожены, и Габриэль заиграл «Минни-прохвостку» Кэба Кэллоуэя, а гости тотчас принялись петь. Радостная игривость этой сцены в саду Франш-Конте, пианино, обращенное к водам Лу, над которой заходило солнце, окрашивающее небо в розовый цвет, и немногочисленные облака, рассеянные мягкими закатными лучами, были незабываемы. Эдуард танцевал с Сарой, ее золотистое платье развевалось в отблесках угасающего света.

Габриэль, поглядывавший на брата и Сару из-за пианино, вдруг заметил, что и Антуан повернулся в том же направлении. Получается, у него целых два конкурента в любовной связи, которая его никогда не интересовала? Антуан подошел ближе, обнял Сару за талию и властно навис над нею, крепко схватив за руку. Выпрямившись, Сара больше не смотрела в сторону Габриэля.

Гости, кто прислонившись к дереву, кто — облокотившись на пианино, кто — сидя в гондоле, вместе наблюдали, как тонкий солнечный луч погружается в землю и галантно уступает место отражению полной луны в речных водах.

Ужин подали роскошный, каждый стол накрыли в честь того или иного венецианского художника.

Пьер и Аделаида были весьма общительными людьми, а их друзья из Пассажа Вердо — рестораторы, вышивальщицы, книготорговцы, парфюмеры, антиквары, продавцы игрушек — легко нашли общий язык с медработниками реабилитационного центра, которых они тоже пригласили на свою свадьбу.

Мать Сары явилась к десерту — она всегда и всюду опаздывала. Ее появление вызвало некоторое замешательство, но Пьер быстро исправил дело, сердечно обняв бывшую жену и воскликнув:

— Ты все-таки приехала! Ну, теперь я совершенно счастлив. Знакомься, это Аделаида.

Дамы поцеловались, Сара обняла обеих. Антуан открыл бал, пригласив мать Сары, та, в свою очередь, танцевала с отцом, а Габриэль — с Аделаидой. Эдуард, любитель паясничать, вальсировал сам с собой.

Танцевали долго и упоенно, тела сплетались под музыку, вышивальщица кружилась с медбратом, антиквар — с книготорговкой… С воодушевлением пели, исполняя оду жизни, ее безграничному удовольствию, ее вечному удовлетворению. Габриэль бродил от маски к маске и периодически погружался в глубокие раздумья, считая себя не вправе развлекаться, но Аделаида всякий раз вытягивала его из этой трясины многозначительным взглядом или жестом.

Что касается Сары, она провела необыкновенный вечер. С нею флиртовали все молодые люди, она танцевала то с одним, то с другим. Антуан, не в силах оторвать глаз от Сары, отвоевал ее у одного из соперников и закружил в танце, шепча на ухо слова, от которых на губах Сары играла улыбка. Потом Антуан позвал ее подышать свежим воздухом, и когда они вышли на улицу, она позволила ему поцеловать себя.