Книга Фабрика воспоминаний, страница 13 – Клелия Ренуччи

— Ты говорил совсем иначе, когда смотрел на повторе воспоминание одного из друзей Беккета, который стал свидетелем его беседы с Аланом Шнайдером и Рут Уайт на репетиции «Счастливых дней» в театре «Черри Лейн»… — не остался в долгу Габриэль.

— Нашел с чем сравнить — о той эпохе сохранились лишь исключительные воспоминания! Сегодня любой, кому посчастливилось сесть в один вагон поезда с Ги Карлье, несется на аукцион при первой возможности! А что творится в Нью-Йорке, в Лос-Анджелесе? Местные настолько обленились, что из дома лишний раз носа не покажут! Раньше нанимали каких-нибудь мексиканцев, чтобы те ходили вместо них за покупками, теперь отправляют их на концерты и спектакли, чтобы потом наслаждаться искусством при помощи фрагментов чужой памяти! Видел, что за лоты поступили в продажу после недавнего фестиваля «Коачелла»? На сценах «Блёр», «Феникс», «Ред Хот», «Ву-Тан Клан», а перед сценами тысячи абсолютно равнодушных зрителей, пришедших на концерт с одной целью — сбыть свои воспоминания побыстрее и подороже!

— То, о чем ты говоришь, составляет не больше процента от общемирового объема! И кроме того, ты лукавишь. Можно я расскажу свою историю? — добавил Габриэль, поглаживая Сару по голове.

— Прежде всего я хочу, чтобы ты согласился: богатство человеческого опыта нельзя адекватно передать при помощи упрощенного языка информатики, этой последовательности набора символов, к которым у нас нет ключа, поскольку они находятся в плену малопонятных алгоритмов.

К ним подошел Антуан, чьи глаза стали еще более выпученными, чем раньше.

— Разрешите пригласить вас на танец, мадемуазель?

— Подожди, тут Габриэль нам кое о чем рассказывает… Он влюбился.

— Влюбился? Габриэль? — расхохотался Антуан, присаживаясь на подлокотник дивана. — Какова она из себя на этот раз — брюнетка, блондинка, рыжая?

— Прекрати смеяться — случай, похоже, серьезный. Он весь в своих мыслях, на Аню и ее подругу за вечер даже не взглянул.

— О, да ему нужна помощь! «Святую тайну глубь моей души скрывает, — В ней вечная любовь оттиснула печать…»^[3]

— «Но, мучась без надежд, я принужден молчать: Виновница любви о ней совсем не знает», — закончил цитату Габриэль, отталкивая Антуана, который потянулся к нему с нарочитой гримасой влюбленного, жаждущего поцеловать свою избранницу. — Я понятия не имею, как ее отыскать! Кто она такая, тоже загадка. Все, что я видел, это ее плечи и шею…

— Ну и дела! — присвистнул Антуан. — Да ты, друг мой, настоящий поэт! И где же ты встретил эту эротичную шейку?

— В воспоминании… — Сам обескураженный бессмысленностью своей нелепой страсти, на несколько секунд Габриэль утратил дар речи. — Она сидела на ряд впереди человека, чье воспоминание я купил на «Кристис». С того мгновения, как я заметил ее, «Федра» на сцене перестала меня интересовать.

— Может, стоит добыть и другие воспоминания о спектакле, который шел в тот день? — предложил Антуан.

— Я даже не знаю ее лица! Запомнил всего-навсего очертания профиля.

Эдуард, которого никогда не беспокоили не только любовные переживания, но и сама идея невозможной любви, растерялся. Его брат пытается найти женщину, которую увидел со спины, причем не в реальности, а в воспоминании, датированном 1942 годом… Эдуард сочувственно похлопал Габриэля по плечу.