Книга Лев Голицын, страница 54 – Андрей Белянин

А еще было, что в края наши заезжал молодой, набирающий популярность писатель Максим Горький. Так тот вообще, усевшись напротив меня в кабинете для дегустаций, после третьего бокала с мягким волжским оканьем вдруг заявил:

— А я ведь знаю-с, кто вы, дорогой наш Лев Сергеевич!

— И кто же? Удивите меня…

— Вы лев-оборотень! Так-то вам-с! — очень неприятно усмехнулся он, а поскольку я не ответил, то писатель продолжил: — Разные о вас слухи по Руси ходят-с, свидетели, улики, а я-то все слушаю, собираю, на ус мотаю… Так и выходит-с, что вы есть не только князь и винодел, но и натуральнейший-с оборотень-с! Когти льва и клыки у вас выползают-с⁈

Я молча слушал, раз за разом наполняя его бокал разными винами.

— Но мне вас сдавать невыгодно-с, хочу про вас пьесу писать, в театрах столичных ставить-с! Студентки да курсистки от такого кипятком-с… прошу прощенья… А вот коли откажете мне в деталях, тогда уж не обессудьте-с! Тогда все газетчикам расскажу-с…

Когда после пятой бутылки я выносил его на плече, сгружая пятой точкой вверх в коляску извозчика, Горький, пуская пузыри, пытался петь осанну:

— В вине больше всего слонца-с! Тьфу, солнца! Да-а здравствуют-с люди, которые могут пр-изводить вино и через него-с вносить солн-чную силу в души людей-с!

Уже на другой день, ни мало не помня о вчерашнем разговоре, он, страдая дичайшим похмельем, тем не менее признавался мне:

— Пил и восхищался!

Мария Михайловна тихо смеялась вместе со мной. Она так и отошла с улыбкой на побелевших губах. А я молча плакал, упав на колени и не в силах выпустить ее холодеющую руку. С этого дня почти все для меня перестало иметь смысл…

…Мы похоронили ее в построенном наспех склепе, в стороне от виноградных полей. Я пообещал себе поставить там памятник: уставший ангел положил ладонь свою на лоб лежащего льва. В этом была вся суть наших искренних отношений. Но, чтобы заказать такую статую в Италии, требовалось немало денег, а я все больше и больше погружался в долги.

Даже суровым туркам за труды их по строительству удобной дороги в скалах над морем из Судака в Новый Свет пришлось отдавать не ассигнации, а вино. Их это вполне удовлетворило, они знали, где найти перекупщиков втрое. Похоже, я и впрямь лишен был коммерческой жилки, но, прекрасно понимая, к чему все идет, во избежание постыдного банкротства предпринял единственно возможный шаг: я не продал свой завод, я его подарил!

Когда по моему нижайшему приглашению великий государь Николай Второй с семейством на паровой яхте «Штандарт» прибыл в наши края, я устроил ему торжественную встречу. Быть может, впервые он увидел меня в парадном костюме-тройке с бабочкой, без привычного армяка и кавказской папахи.

Я показал весь завод, все подвалы, новую подъездную дорогу, раздарил его свите дорогие антикварные вещи из собственной коллекции, накрыл роскошные столы, и, только когда мы остались наедине, государь согласился выслушать меня приватно.

— Вы знаете, что супруга моя умерла, у меня остались две дочери, ну да бог с ними, не пропадут. Однако же есть у меня к вам одна весьма необычная просьба…

— Говорите, — милостиво кивнул он.

— Дело в том, что у меня еще есть незаконнорожденный сын…

— Не может быть, да вы что⁈ А можно я потом жене расскажу?

— Все в воле вашей, но я уже стар и небогат, так вот не могли бы вы взять его под свою опеку?