Книга Нелюбимая жена-попаданка для герцога, страница 69 – Ульяна Соболева

Лица деревянные. Глаза — чёрные щели. Рты крепко сжаты. Они не говорили ничего вслух. Но я чувствовала их мысли кожей. «Как же так? Откуда такие чудеса?

Без святой воды, без свечек, без молитв... Одной лишь травой? Это что-то не к добру»

И туг один из стариков, худой, с лицом, как высушенная репа, вдруг выдохнул громко, будто скинул с души тяжёлое:

— Грех это всё. Неправильно. Так не бывает, чтоб от одной травы люди вставали с одра. Не к добру это, миледи

Он низко поклонился, но слова уже вылетели. И капли яда, что до этого копились на языке толпы, разбежались тонкими ручейками по сердцам. Крестьяне начали шептаться. Кто-то шагнул назад, кто-то наоборот двинулся ближе — разглядеть, нет ли у меня случайно змеиного хвоста или хотя бы зелёного свечения вокруг головы.

Я скала кулаки так, что ногти врезались в ладонь.

— Разве грех бороться за вашу жизнь? — спокойно, но звонко спросила я, глядя прямо в глаза этому реповидному старцу. — Или вы предпочли бы лежать сейчас рядом с теми, кого не удалось спасти? Я не колдую. Я знаю, что делаю. И если хотите жить — верьте не в чудеса, а в работу. Мою и вашу.

Он потупился, но осадочек, как говорится, остался. Да и не только у него.

Я развернулась и пошла прочь, чувствуя спиной их взгляды. Острые, цепкие. Так смотрят, когда вот-вот определятся: почитать тебя или сжечь.

В этот же день вечером я заглянула в главный салон замка и увидела самую мерзкую сцену за последнее время. Леди Эванна, сияющая, как новенький серебряный поднос, устроила свой личный «вечер чаепития». Вокруг — несколько придворных дамочек, все в кружевах и шёлках, сидят, потягивают травяной настой и выглядят так сладко, что зубы сводит. Только глаза — глаза у них были холодными, цепкими, как у ястребов, выжидающих момент клюнуть.

Я подошла ближе. И, конечно, услышала. Леди Эванна вздохнула с таким утончённым ядом, что, казалось, даже чай в чашках стал горьким.

— Интересно... как думаете, милые, а что скажет Его Величество, когда узнает, что наша дорогая герцогиня... ммм... так странно быстро поднимает людей с одра?

Даже без благословения священника. Ну вы понимаете.

Все засмеялись тонко, как стайка пиявок, только что напившихся крови.

Я стояла в дверях, скрестив руки, и смотрела прямо на Эванну. Она заметила меня, конечно же. И улыбнулась ещё шире — как кошка, которая поймала мышь за хвост и теперь любуется своей добычей. Улыбка говорила: «Ну что, дорогуша, ты можешь выигрывать битвы, но война только начинается».

А я улыбнулась в ответ. Широко. Спокойно. И подумала: «Играем, леди Эванна? Отлично. Только помните, я привыкла лечить не только тело... но и гнилую душонку».

Леди Эванна всегда действовала не лобовой атакой — она предпочитала яд, капающий по капле, в чай, в ухо, в души. Изящно, в перчатках, с улыбкой. Сначала исчезла горничная Эмма — та самая, что всегда приносила мне чай и передавала новости с кухни. Просто не вышла на смену. Потом в моей аптекарской лавке вдруг нашлась тряпичная кукла, искусно сшитая, с моим именем, аккуратно вышитым по подолу, и иглой, вонзённой точно в область груди. Совпадение? Как скажет любой опытный терапевт: симптомы — это ещё не диагноз, но если к ним добавляется высокая температура в виде Эванны — жди осложнений.

Я подцепила куклу щипцами, завернула в тряпку и сжигала в камине с видом патологоанатома, у которого больше нет сил удивляться.