Книга Северный ветер, страница 112 – Александрия Уорвик

– Простите, но что мы здесь делаем?

Поворачиваюсь к Тиамин, которая щурится, будто я окутана густым туманом, и лишь далекое солнце способно его рассеять. Бедняжка совершенно растеряна, и я не могу ее винить. Сама начинаю задаваться вопросом, не совершаю ли я с нашей вылазкой ошибку.

Будто почуяв мое недовольство, Зефир подходит ближе. Стряхивает с моего плаща снег, весь из себя сияя улыбкой, источая уверенность.

– План таков. Я навяжусь в гости в скромное обиталище кузена. Пока я его отвлекаю, ты найдешь сад и сорвешь цветы мака. Горсточки хватит. Все не займет больше часа.

Как бы сильно мне ни хотелось все отменить, другой возможности может не представиться. Мне нужен снотворный настой.

– Как я найду сад? И как, по-твоему, мне там ходить? Сам говорил, в пещеру не проникает никакой свет.

– Вот.

Зефир протягивает мне стеклянный шар размером с мой кулак, источающий бледно-розовое свечение. Он согревает ладонь сквозь перчатку, словно самое крошечное из солнц.

Тиамин наклоняется к свету, и он отражается в ее очках. Увеличенные стеклами глаза медленно моргают.

– Что это?

– Это, – отвечает Зефир, – называется розетка.

Он постукивает ногтем по стеклу, и оно начинает переливаться радужным сиянием.

– В моем царстве розы собирают ради лепестков. Из них извлекается жидкость и преобразуется в вещество чистого света. – Зефир явно гордится этим достижением. И правда настоящее чудо. – Итак, сад расположен посреди пещеры, и ты его найдешь, следуя вдоль реки, пока не достигнешь отверстия в потолке.

Западный ветер какое-то время молча смотрит мне в глаза.

– Хорошо?

Мы уже зашли так далеко. Да и что есть жизнь без капельки риска? Если нам удастся заполучить мак, я окажусь на шаг ближе к свободе, а свободы я жажду больше всего на свете.

Киваю, вздергивая подбородок.

– Мы отправляемся в путешествие, миледи? – подает голос Тиамин.

– Да-да, – я похлопываю бедняжку по руке, чтобы успокоить. – Но теперь надо будет вести себя тихо. Ты сможешь?

– Почему я должна вести себя тихо?

– Иначе Сон узнает, что мы поблизости, и мы не сможем достичь нашей цели.

Женщина-призрак с жаром кивает.

– Да. Кажется, я смогу. Я люблю сон, хотя мне никогда ничего не снится. Или я никогда не запоминаю, что мне снится, – на ее лице застывает маска крайнего недоумения.

Зефир бормочет под нос что-то о безумии, затем шагает дальше. Спустя еще километр река раздваивается. Одна ветвь все так же утекает вперед, а другая изгибается на восток. Тиамин ахает, и я тоже испытываю похожее изумление, даже неверие, глядя на две огромные арки.

Они просто-напросто исполинские. Они трижды превосходят по высоте окружающие деревья, и мне приходится запрокинуть голову, чтобы как следует их рассмотреть. Вширь они вместят двадцать, тридцать человек в ряд, каждая обрамляет свою ветвь Мнемоса, словно дверной проем. Не могу понять, из чего же они вытесаны. Одна светится белым глянцем. Вторая тоже светлая, но более тусклая, лишенная сияния.

– Что это? – Я с любопытством шагаю к текущей реке, но все же держусь от коварного берега на приличном расстоянии.

– Врата рога и слоновой кости, – отвечает Зефир. – Под ними протекают сны, и Мнемос несет их в мир смертных.

Он указывает на восточную ветвь, над которой изгибается гладкая и блестящая, будто отполированная, арка.