Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 19 – Василиса Мельницкая

Но силу злости тех, чей покой был нарушен жалобой, я недооценила. В том, что мне будут мстить, я не сомневалась. Полагала, что не сразу, но ошиблась.

Они пришли на исходе ночи, едва забрезжили утренние сумерки. Я не спала, и, скорее, почувствовала, чем услышала, осторожные шаги.

Один… Два… Три!

Я резко вскочила на кровати, отбрасывая одеяло.

— Держи ее! — крикнул кто-то.

«Хватай ведьму!» — раздалось в ушах.

Я и без того была зла, а сейчас и вовсе слетела с катушек. И, наверное, сыграл роль и тот факт, что тут я не боялась быть ведьмой.

Воздух вокруг меня заискрил, затрещал. Запахло озоном.

— Прочь! — рявкнула я. — Прокляну!

Кто-то испугался, отступил. А ведь вокруг моей кровати собрались… все. Да, пожалуй, все в приюте ненавидели дочь врага Российской империи.

— Куда? Она же ничего не может! Если бы могла…

Все, я предупреждала.

— Вы не люди, вы звери! — взвизгнула я, выпуская проклятие. — Свиньи! Овцы! Курицы!

Бабахнуло. И наступила тишина.

Длилась она недолго. Через мгновение я чуть не оглохла от поднявшегося шума. В животных девочки не превратились, но хрюканье и блеянье определенно преобладало над кудахтаньем.

В спальне вспыхнул свет. Меня все еще потряхивало от сотворенного проклятия, но фигуру в черном, застывшую в дверном проеме, я узнала.

Позади Александра Ивановича маячил кто-то еще, тщетно пытаясь протиснуться в комнату.

— Да что там…

Александр Иванович шагнул вперед. Из-за его спины тут же выкатились двое в форме. Определенно сотрудники того же отдела, но значительно моложе Александра Ивановича. Может, стажеры?

— Твою ж… — выдохнул один из них.

Я отметила, что в этом мире матерятся так же забористо и вдохновенно, как в моем.

— Рот закрой! — рявкнул Александр Иванович. — Тут дети!

— Эти, что ли? — хмыкнул другой, понаглее.

Я мысленно согласилась с обоими. И «твою ж», и зверинец вместо спальни для девочек.

— Работайте, — велел Александр Иванович. — Ведьму я забираю.

Он в упор посмотрел на меня, а я лишь повела плечом. Мог бы и сказать, что засаду устроит. Глядишь, и я не прокляла бы этих дур.

А проклятие вышло крепким. При свете я рассмотрела, что внешне девочки все же изменились. У кого-то нос превратился в пятачок, у кого-то в клюв, а кое-кто обзавелся шерстью, завернутой в колечки.

Александр Иванович поманил меня пальцем и кивнул на дверь. О, это с удовольствием! Только рада буду убраться из этого дурдома.

Впрочем, двое его напарников уже «работали»: погружали пострадавших от проклятия в сон. Наверное, так правильно. В первую очередь, «зверье» нужно успокоить.

Едва мы с Александром Ивановичем вышли из комнаты, он присел на корточки и ощупал меня. И руками вдоль моего тела поводил.

— Цела? — спросил он, наконец.

Я пожала плечами.

— Не стыдно? — задал он другой вопрос.

— А вам? — дерзко ответила я.

Правда, тут же об этом пожалела. Я вновь чуть отдалилась от Яры, забыла, что должна вести себя, как ребенок.

Александр Иванович молча встал, взял меня за руку, и мир вокруг потерял четкость.

Я испугалась. Воздух будто уплотнился, потяжелел, и такое чувство, что мне на нос надели очки с толстыми стеклами. Тот же коридор, но иной. И под ногами… песок? А над головой уже не потолок, а небо — темно-синее, насыщенное, с россыпью кроваво-багряных облаков.

Шаг, другой… И вокруг меня уже не воздух, а желе. Переставлять ноги трудно, но Александр Иванович не выпускает моей руки, тянет за собой. Третий шаг самый трудный. И…