Книга Чернила и кровь, страница 205 – Мэй

Слухам вроде как не доверяли, но когда Александр отслужил пару лет на границе, он вернулся ко двору, чтобы вникнуть в тонкости политики – и жениться на Ариане Стэнхоуп. Не то чтобы это было решённым делом, но император настаивал, это бы устроило всех, Александру было всё равно.

А потом на балу увидел Корделию Солсбери.

Она была привлекательна, но единственная дочь лорда Солсбери, который не отличался ни высоким положением, ни отменным здоровьем. Даже на бал Корделию привёл один из её старших братьев: семья рассчитывала, что она найдёт приличного мужа. Но уж точно никто не считал её достойной принца.

Александр заявил, что либо он женится на Корделии, либо у будущего императора никогда не будет жены. Его отец рвал и метал, мать уговаривала, но фамильное упрямство Александр унаследовал в полной мере. Он стоял на своём.

В итоге всем пришлось уступить, и позже даже дед Айдена признавал, что Корделия – лучшее, что могло случиться с будущим императором. Не только из-за того, что она родила трёх здоровых сыновей, но и из-за того, что она правда оказалась умна. Там, где Александр действовал напрямую силой, она советовала, как и на кого надавить или использовать.

Ни для кого не было секретом, что нынешний император твёрдо стоял на ногах, но нити интриг сжимали тонкие пальцы Корделии. Она никогда ничего не делала у него за спиной, но активно участвовала в политической жизни, разъезжала с визитами по всей империи и, как говорили, однажды кинжалом заколола подосланного к ней убийцу.

Последнее Айден точно считал богатым воображением поэтов, но мать всегда поощряла подобные рассказы.

– Как бабушки и дедушка? – спросил Роуэн.

– Бабушка Берта надеется, что летом вы приедете в поместье Солсбери. Дедушка Эдмунд, конечно, жалуется на здоровье. У бабушки Серафины… всё в порядке.

Лорд и леди Солсбери, родители Корделии. Со стороны императора была только бабушка Серафина, но она давно перестала хоть кого-то узнавать, поэтому о ней всегда говорили сдержанно. Она в порядке. Без изменений.

– Расскажите нам всё о ваших делах, – заявила Корделия, ловко орудуя ножом и вилкой. – Начните с вечеринки и как там его, Байрон Уэлтер?

Айден не сомневался, что мать прекрасно помнила имя Байрона, лишь делала вид, что это не так. Он пустился в долгий обстоятельный рассказ, опуская всё, что было связано с Обществом привратников. Когда он едва не проговорился об этом, Роуэн выразительно глянул на него.

Они решили, что эти разговоры оставят на потом, когда после показательной магии и перед балом смогут побеседовать с глазу на глаз в комнате, где будут специальные артефакты, которые не позволят никому подслушать. На этом настаивал и Роуэн, который хотел сам рассказать родителям, что вспомнил, и Николас, утверждавший, что имя Линарда Уэлтера и его отца лучше произносить со всеми возможными предосторожностями.

Слуги входили и выходили из комнаты, приносили новые блюда, императрица поделилась последними сплетнями из дворца, о которых Айден не имел представления, зато Роуэн заинтересовался.

Николас сидел тихо, его манеры за столом были безупречны. Наконец, император обратился к нему:

– Я слышал, генерал Харгроув приедет только завтра на церемонию.

– Вроде бы.

– Вроде?

– Мы не очень много общаемся с отцом.

Император нахмурился, а Корделия с невозмутимым видом заметила, прежде чем отправить в рот кусочек рыбы: