Книга Чернила и кровь, страница 159 – Мэй

Лорена и Лидия тоже устроились в первом ряду. Как и все остальные, они были в форме Академии, а у Лорены в руках Айден заметил маленькую костяную фигурку животного, украшенную рябиной. Они были связаны с древней легендой о старом змее, который очень устал от жизни, но не мог умереть, пока Безликий не услышал его молитвы и не забрал к себе, а из костей сложил первый храм.

Обычно такие фигурки отдавали тяжело больным, жаждущим облегчения, или, наоборот, тем, кому желали долгой жизни. На Празднике рябины да ещё с ягодами фигурка точно была о втором. Скорее всего, Лорена хочет благословить её и подарить отцу.

Жрецы носили кожаные одежды, чтобы легче было смывать жертвенную кровь, но у Айдена с собой их не было, а Мэннинг был выше и на порядок шире в плечах, поэтому Айден предпочёл достать обычную одежду из чемодана. Это не запрещалось правилами.

Он облачился в чёрные штаны и рубашку, расшитую серебром. Она застёгивалась под горлом стоячим воротником, который заставлял держать голову прямо. Одежда не очень подходила жрецу, зато подчёркивала статус принца, в данном случае позволялось обойтись без традиционного капюшона.

А вот маска была обязательной. Жрецы Безликого бога и сами должны оставаться безликими во время ритуалов – даже если всё остальное вопит о том, что он принц.

Маски служек полностью скрывали лица. Чем выше ранг, тем меньше маска, потому что через жрецов говорит сам Безликий. У Мэннинга оставались закрытыми нос и верхняя губа. У Верховного жреца в столице – символическая полоска на глазах.

Маска Айдена скрывала лоб, глаза и нос. Выполненная из костяного фарфора, она казалась выбеленной костью, расписанной чёрными, тонкими, как волос, линиями, украшенными алыми драгоценными камнями.

Подобные вещи всегда были индивидуальными, и маска Айдена отражала и его жреческий ранг, и статус принца. Когда он уходил из храма, то взял её с собой. Потому что неважно, что он не закончил обучение, он всё равно оставался жрецом определённой ступени посвящения.

Айден вышел перед собравшимися, и все разговоры тут же стихли. Ладони Айдена скрывали чёрные перчатки, когда он развёл руки в стороны и призвал к молитве осеннего праздника.

– Во имя урожая собранного и ожидаемого. Во имя колосьев, которые умирают сейчас и возродятся по весне. Во имя прошлых и грядущих лун. Потому что вся наша жизнь – это бесконечный цикл. И однажды мы умрём, чтобы возродиться.

Традиционные формулы, которыми предварялись почти все ритуалы, менялись только детали. Например, сейчас было обязательно упоминание урожая.

Развернувшись к статуе Безликого, Айден сложил руки в молитвенном жесте и услышал шелест за спиной: все собравшиеся сделали то же самое.

Сначала Айден громко произносил традиционную молитву в честь Праздника урожая. Частично она шла на имперском, частично на кальтонском, языке магии и древнего мира, когда впервые начали поклоняться известным сейчас богам и рассказывать истории о них.

Другие боги часто ссорились и мирились, одаривали своей благосклонностью, но чаще вовсе не отвечали. Безликий обычно связывался только с людьми. Он почти не фигурировал в историях об иных богах.

Вознеся молитву, Айден замолчал. Служками их гоняли, пока они вызубрили Молитвенную книгу, им ставили голос, чтобы он звучал спокойно и чётко.