Книга Баллада Пепла и Льда, страница 104 – Анна Платунова

Он помолчал, подтянул меня ближе, крепко обхватил руками. От властности этих рук становилось как-то легче.

— Объяснишь, как ты умудрилась застрять в подвале? — спросил Лед.

Меня аж подбросило от возмущения.

— Я умудрилась? Я? Да вы меня забыли и ушли!

— Не забыли бы, если бы кто-то держался рядом со своим эфором!

— Я…

Не скажешь ведь: я увидела призрак отца и потеряла ощущение реальности.

— Я отстала на два шага! Вот только непонятно, как эфор мог спокойно уйти, недосчитавшись кадета из группы! Или он не считал? Или он даже обрадовался, что на одну проблему в его жизни станет меньше?!

Я уже кричала. И сама не заметила, как стиснула кулак и несильно, хоть и оскорбительно для командира, ткнула его в грудь. Ой-ой…

— Легче, Дейрон? — усмехнулся вдруг Лед.

Он что, специально меня злил, чтобы отвлечь от боли? Похоже, сработало.

— Терпеть тебя не могу, — буркнула я.

— Сделаю вид, что ты бредишь, Дейрон. И… мне ведь не стоит напоминать, что эти чувства взаимны?

— Я помню, не переживай…те. Не переживайте.

— Я смотрю, кто-то вспомнил о субординации. Внезапно. А я-то думал, ты так и продолжишь орать на своего командира.

— Десять штрафных баллов, — проворчала я, снова пристраиваясь щекой на плече Эйсхарда.

— Чего? — опешил он.

— Избавляю вас от необходимости назначать мне штраф.

— О! Делаешь за меня мою работу? Ценю, Дейрон.

— Всегда пожалуйста!

— Вот ведь ты дерзкая, Дейрон, — протянул он чуть ли не восхищенно. — Знаешь, я решил расценивать твое общество как тренировку моей выдержки и спокойствия.

— Могу научить словам медитации, глядишь, помогут.

Меня несло, фразы срывались с губ, минуя разум. Зато наша перепалка отвлекала от раны. Главное, выбраться живыми, а там пусть хоть десять отработок назначает. Но что удивительно: торчащие как на привязи уродливые твари меня больше совершенно не пугали.

— Буду признателен! — фыркнул Лед.

Дернуло же меня за язык!

— Я ива… — прошептала я.

На глаза неожиданно навернулись слезы, которые я задавила яростным морганием: я вспомнила, как мы с папой сидели на полу в гостиной, скрестив ноги, положив руки на колени. Он терпеливо повторял слова медитации, а я вертелась и зевала, умирая от скуки. Папа, папа… Вернуться бы в тот спокойный, обычный, такой скучный и замечательный день хотя бы на пять минуточек.

— Я ива на ветру. Я гнусь, но не ломаюсь. Я ветер, я лечу свободно, преодолевая притяженье. Я поднимаюсь высоко, где нет сомнений и волненья. Я пламя, я разгораюсь ярко, сияю подобно солнцу. Я вода, я поглощаю удары… — произнесла я и вдруг, без всякого перехода, торопливо, чтобы не передумать, призналась: — Я задержалась в подвале, потому что увидела призрак отца. Никогда прежде я не слышала голосов и не видела образов. Я клянусь: мой разум в полном порядке. Но это… необъяснимо и странно. Он был как живой. Он звал меня! Я не вру!

Лед молчал довольно долго. Голос, когда он заговорил, звучал хрипло:

— Я был уверен, что ты идешь вместе с нами. Я все время будто бы видел тебя краем глаза. У меня не возникло сомнений, что все кадеты покинули подвал. Но в столовой тебя не оказалось. И в спальне. Тогда я решил проверить.

Мы оба погрузились в размышления: тут было о чем подумать.

— Что это значит? Все-таки существуют твари, умеющие ментально воздействовать на людей?