Книга Хозяйка старой пасеки 2, страница 11 – Наталья Шнейдер

Невозможно было не улыбнуться, глядя на него, не потискать как следует — и, конечно, я не успела увернуться, когда пес решил вылизать мне лицо. Зато слезы высохли совершенно.

— Хватит, я уже чистая. — Я поднялась. — И все же мыть посуду я тебе не доверю. Пусть девчонки работают.

И мальчишки — те трое, которых Марья Алексеевна наняла вчера в качестве посыльных, пока тоже оставались у меня. Собрать посуду и натаскать воды. Вернуть в сарай лавки, принесенные для крестьян. Наколоть дрова для кухни. Привести в порядок двор после чужих экипажей и лошадей. И так далее и тому подобное — забот хватит всем, и мне в том числе.

— Сережа ушел? — встревожилась Марья Алексеевна, когда я зашла на кухню, чтобы раздать указания. — Ты ему отказала?

— Вы знали? — Глупый вопрос, на самом деле. Генеральша явно знает все и про всех. Странно только, что она не стала присутствовать при разговоре. — Я его наняла. Надеюсь, я об этом не пожалею.

Она всплеснула руками.

— Конечно, я знала, голубушка. Он спрашивал моего совета, и я ответила, что решать тебе. Пожалеешь ты о своем решении или нет — время покажет, однако никакие советчики тут не помогут. Не советчикам, а только самой хозяйке потом разбираться, если доверит имущество не тому. Впрочем, кому я это говорю! Ты уж на своей шкуре убедилась.

Я невесело хмыкнула. Еще как убедилась.

— Не печалься, милая. — Генеральша погладила меня по плечу. — Все мы в этой жизни шишки набивали, главное — какие уроки из них извлекли. Думаю, не пожалеешь ты.

Она потерла поясницу, не скрывая вздоха.

— Вы устали, — спохватилась я. — Прилягте, второй день на ногах.

— Да и ты, милая, с первых петухов не присела.

— Вот сейчас займусь бумагами и насижусь столько, что как бы к стулу не прирасти, — отшутилась я. — Пойдемте, я вас провожу.

Генеральша не стала спорить, и по тому, как тяжело она оперлась на мою руку, я поняла, что она действительно еле на ногах держится. Я и сама безумно устала и морально, и физически, но оставались вещи, которые, кроме меня, сделать некому. Пока не забыла — записать имена-фамилии тех дам, которые приглашали их навещать. Написать всем, кто был сегодня, письма с благодарностью за их участие и помощь. И хоть немного привести в порядок документы, пока не вернулся новый управляющий.

Еще бы найти где устроиться. В гостиной, превращенной в кабинет, половина стола была занята неразобранными со вчерашнего бумагами — которые мне остро захотелось просто бросить в камин, все равно никакого толку от них. Вторую половину стола оккупировала Варенька, разложив перед собой исписанные и исчерканные листы.

— Снова стихи? — полюбопытствовала я.

— Нет. Ты была права: мне нужно написать книгу! «Письма из деревни к столичной кузине» — что думаешь? — Варенька взмахнула пером, на бумагу упала клякса, но графиня ее не заметила, продолжая вдохновенно мечтать. — Если отправить в литературный журнал, они будут публиковать по частям, и необязательно ждать, пока я допишу целиком. Вот, послушай! — Она наконец обнаружила кляксу, досадливо покачала головой. — А, ладно, все равно переписывать набело! «Представь себе, душа моя: утром просыпаешься не от грохота экипажей и ругани извозчиков, а от птичьего хора, столь совершенного, что ни один человеческий не смог бы его превзойти! Утренний ветер несет ароматы цветов, с которыми не сравнятся даже самые изысканные духи. Деревенские радости просты и безыскусны — но, когда серебристый карась трепещет на конце лесы, сердце бьется куда быстрее, чем в самой пылкой мазурке!» — Девушка сменила тон на обычный. — Как думаешь, публика хорошо примет это сочинение?