Книга Хозяйка старой пасеки 2, страница 10 – Наталья Шнейдер

— Воля ваша, ваше сиятельство, да только как же можно неверно истолковать, если барышня то о трауре говорит, то с молодым щеглом щебечет.

— Не понимаю вас.

Кошкин махнул рукой в сторону удаляющегося Нелидова.

— Да вот же. Только что на скамеечке беседовали при всем честном народе, будто сто лет знакомы.

Я от души пожелала Кошкину сломать ногу.

Стрельцов снова коротко оглянулся на меня.

— Не вижу ничего странного. Времена, когда барышень запирали в теремах, к счастью, давно миновали.

— К счастью ли? — подчеркнуто глубокомысленно заметил Кошкин. — Отцы наши-то, поди, знали, что делали.

Он поднял голову, видимо, демонстративно возводя глаза к небу. Ступил не глядя и. Стрельцов едва удержал его.

— Что случилось?

— Встал неловко. — Кошкин попытался опереться на поджатую ногу и снова охнул. — Невезучий сегодня день.

— Послать за Иваном Михайловичем?

— Не верю я докторам, старинные-то средства не в пример лучше.

Кряхтя и ворча, купец взобрался в коляску и наконец укатил.

Я обнаружила, что последние минуты едва дышала. Пальцы, вцепившиеся в перила, ныли, и я машинально растерла их.

Исправник направился ко мне.

— Глафира Андреевна, я начинаю опасаться за ноги всех остальных ваших гостей. Этак может случиться поветрие — куда там прошлогодней холере!

— Я бы предпочла, чтобы он свернул шею, — огрызнулась я.

Может быть, и следовало поддержать шутку, но я чувствовала себя увязшей в паутине мухой, к которой не торопясь приближается паук. Чем активнее брыкаешься — тем сильнее запутываешься.

— Не берите грех на душу, — без тени улыбки ответил он.

— Не понимаю вас.

Он пожал плечами.

— Сделаю вид, что поверил. О чем вы так долго беседовали с Нелидовым?

— О делах, Кирилл Аркадьевич. Сергей Семенович искал место управляющего, и я наняла его на испытательный срок. Однако, похоже, господин Кошкин убедил вас в своем и вашем праве контролировать мои беседы?

Стрельцов едва заметно улыбнулся.

— Господин Кошкин вряд ли способен повлиять на мои суждения. И, разумеется, никто не вправе контролировать ваши беседы, Глафира Андреевна.

Что-то в его голосе, а может, в выражении лица под маской безупречной вежливости мне не понравилось. Совсем не понравилось.

— Но?

— «Но»? — переспросил он.

— Договаривайте.

— Я всегда считал, что обещания — не просто слова. Их нельзя толковать по-разному в зависимости от обстоятельств. Или они были даны — или нет. Очень легко убедить себя, что прошлые обязательства больше не имеют силы, когда появляется… — уголок его рта искривился, — более привлекательная перспектива.

Горло перехватило от обиды и разочарования.

— Вот, значит, как… — выдавила я. — Похоже, ваши суждения не так независимы, как хотелось бы.

Глаза защипало, я уставилась на крышу амбара, часто моргая. Надо бы подлатать. И посуду мыть пора. И… что бы еще придумать, чтобы не думать?

— Я обещал защищать вас, и я помню о своем обещании, — прервал затянувшееся молчание исправник. — Однако такие вещи касаются обеих сторон. С вашего позволения.

Он сбежал со ступенек и размашистым шагом устремился в парк.

Я мазнула по глазам рукавом. Не буду я реветь! Назло всем этим кобелям — не буду!

Полкан ткнулся мне в ногу. Я опустила голову, и он тут же встал на задние лапы, уперев передние мне в живот, и преданно заглянул в глаза.

— Я не тебя имела в виду!