Книга Хозяйка старой пасеки 2, страница 105 – Наталья Шнейдер

— Это только ее заслуга. И вы все же понимаете женщин, раз вспомнили в этот момент о Вареньке. Мы просто… поговорили. Анастасия Павловна просто меня поддержала. Это было именно то, что нужно нам обеим.

Он снова надолго замолчал, но теперь это молчание было не напряженным, как в первые минуты после отъезда, а задумчивым.

— Как отличить одно от другого? Когда нужна помощь, а когда — только слова?

— Мой отец спрашивал: «Тебе подсказать или посочувствовать»?

Он рассмеялся:

— Так просто? Вы наверняка шутите надо мной.

— Так просто, — совершенно серьезно ответила я. — Иногда лучшее, что можно сделать, — просто спросить.

— Пожалуй, я попробую. Просто спросить. Не догадываетесь ли вы, кому так мешает ваша пасека?

Внутри кольнуло разочарование. «Чисто деловые отношения», — напомнила я себе. И не надо путать обычную галантность с чем-то личным.

— Кирилл Аркадьевич, я бы очень хотела вам помочь. Но я не помню ничего из того, что было до момента, когда я обнаружила тетушку с топором во лбу.

Стрельцов досадливо дернул щекой.

— Прошу прощения. Вы так здраво и практично мыслите, что я все время забываю. И все же, возможно, у вас есть предположения?

— Я бы сказала, что первым на ум приходит Лисицын. Если я восстановлю пасеку, цены на мед снизятся, а у него появится конкурент. Однако вы утверждаете, будто Савелий…

— Я этого не утверждал, — перебил Стрельцов. — Я сказал, что Гришин видел и узнал Савелия во дворе старосты — бывшего старосты Воробьева. А о том, что его подбил на вредительство ваш бывший управляющий, староста заявил вам сам.

— Он продолжает на этом настаивать? — полюбопытствовала я, не особо ожидая ответа, но Стрельцов кивнул.

— Якобы это действие должно было подманить удачу на вашу пасеку, после чего вы должны были простить Савелия и принять его обратно.

Я моргнула, пытаясь понять, как одно связано с другим. Стрельцов улыбнулся, видимо, забавляясь моей растерянностью.

— Крестьяне суеверны, и верования их непредсказуемы. Мне доводилось разговаривать с женщиной, которая считала: чтобы муж не изменял, нужно три дня подряд трижды в день собирать паутину с осины, потом заварить на ней чай и этим чаем напоить мужа.

— Помогло? — развеселилась я.

— Увы. В конце концов она отрезала… гм. Словом, все кончилось очень печально: он в могиле, она на каторге.

Последние слова напомнили мне кое о чем.

— А что со старостой? Что с ним будет?

— Вам решать.

— В смысле?

— Ущерб нанесен лично вам. Размеры его — в разумных пределах, конечно — определять вам. Насколько мне известно, улей с семьей пчел можно купить за стоимость пуда меда.

— Значит, двадцать отрубов, — кивнула я.

— Закон говорит, что за ущерб, сумма которого меньше двадцати отрубов, нанесший его должен быть отправлен в работный дом, где и будет находиться, пока не выплатит компенсацию пострадавшему. Однако он староста, и это особый случай. Он должен отвечать за общественный порядок и исполнение законов, а сам их нарушил.

— Вы не верите в его благие намерения?

— А вы? — усмехнулся Стрельцов.

Я пожала плечами.

— Как бы то ни было, на нем двойная ответственность: перед законом и перед барыней, на чьих землях стоит деревня, — продолжал исправник. — Поэтому решать, как его наказать, вам.

— А что бы вы посоветовали? Вам куда чаще приходится иметь дело с подобным.