Книга Хозяйка старой пасеки 2, страница 102 – Наталья Шнейдер

Внутри словно все смерзлось. Я натянула на лицо вежливую улыбку.

— Да, конечно. Нам пора возвращаться?

— Погоди. Еще успеем обсудить дела, которые не стоит обсуждать при исправнике. А потом ты как-нибудь выберешься ко мне в гости, или я приеду, и поболтаем по-настоящему, договорились?

Хорошо, что она не знает меня близко и не заметила, как испортилось мое настроение.

— Конечно. — До меня дошло еще кое-что. — При исправнике? Не при князе?

Она поняла.

— Муж знает обо мне. Но кому ты захочешь рассказать о себе — твое и только твое дело. Я буду молчать.

— Спасибо.

— Не за что. Лучше скажи, чем я могу тебе помочь?

— Так сразу и не соображу, — призналась я. — Мне точно так же не хватает второй меня и лишних часов в сутках, но, в принципе, я со всем справляюсь. Соседей, думаю, смогу построить…

— Кто кроме Софьи?

— Лисицын. Оттяпал кусок земли. Думаю, я с ним договорюсь.

— Судя по тому, что я видела сегодня, договоришься. Но, если вдруг не получится, дай мне знать. Я намекну мужу, что сироту обижают не только его родственники.

Она хихикнула, я тоже улыбнулась. Как бы поаккуратней спросить…

— Виктор не святой, он живой человек среди живых людей и в какой-то степени политик, — сказала княгиня прежде, чем я успела сформулировать вопрос хотя бы в мыслях. — Он понимает, что мир не черно-белый, и может закрыть глаза на некоторые вещи. Но не когда кто-то решает, будто может позволить себе все, просто потому что сильнее. Поэтому ты можешь даже не говорить мне, а сразу просить справедливости у председателя дворянского собрания уезда.

— Спасибо, — кивнула я. — Он очень помог мне с возвращением дееспособности, а ты здорово поддержала тогда.

— Не стоит. Я по-прежнему считаю, что с тобой… точнее, с твоей предшественницей обошлись чудовищно. — Она помолчала, лицо стало задумчивым. — Моя нянька… точнее, не моя, но я уже считаю ее родным человеком… Она уверена, будто на самом деле душе нужно было слетать в другой мир, чтобы чему-то в нем научиться. Иногда мне кажется, что она права и мне действительно нужно было научиться не думать только о себе. А тебе, возможно, — научиться постоять за себя.

Я поразмыслила над ее словами.

— Может быть, она и права. Почему-то я воспринимаю историю прежней Глаши почти так же остро, как и свою.

— А может быть, тебя просто бесит несправедливость. Как и меня. Думаю, вряд ли мы узнаем, как обстоят дела в действительности.

Я кивнула.

Аленка заворочалась и захныкала. Анастасия подхватила ее на руки, понизила голос:

— Но давай об этом тоже как-нибудь потом. Лучше скажи, не завелась ли у тебя восковая моль?

— Бог миловал.

— Жаль. — Она с улыбкой покачала головой. — В смысле, я не то хотела сказать. Мне пригодились бы личинки.

— Зачем?

— Мечников считал, что они могут быть полезны при лечении туберкулеза.

— Я, конечно, не врач, — осторожно начала я. — Но звучит сомнительно.

Она кивнула.

— Я сама первая бы сказала, что такая серьезная болезнь — не повод для экспериментов. Что есть стандартизированные препараты с доказанным действием. Но беда в том, что препаратов нет. А больной — есть. И моего благословения не хватает, а может, организм уже слишком вымотан борьбой с болезнью и у него нет сил на ускоренную регенерацию.

«Ускоренную регенерацию». Значит, благословение все-таки может лечить и мне не показалось, будто Варенька выздоравливает слишком быстро.