Книга Хозяйка старой пасеки, страница 56 – Наталья Шнейдер

— А через год Кирилл вернулся. Оказалось, он был ранен. Сперва его, беспамятного, горцы подобрали, хотели выкуп затребовать. Да только не смогли узнать, кто он. Сколько он без памяти пробыл, он не знал, только понял, что его, похоже, выбросили, когда решили, что не жилец. Его казачий разъезд нашел. Не знаю уж каким чудом, но стал выздоравливать. И только начал на поправку идти — как тиф. Говорит, сам уже с жизнью прощался, соборовался даже, однако господь милостив, к себе не прибрал. Когда Кир вернулся, с дядюшкой сердечный приступ случился, но вовремя кровь пустили, обошлось.

Выпустив на миг костыль, она сотворила священный жест.

— Господь милостив.

— Господь милостив, — бездумно повторила я, пытаясь совместить в голове сурового исправника, смеющегося парня, вытянувшегося во фрунт перед Марьей Алексеевной, и человека, дважды прошедшего по краю смерти, но выжившего, всем назло. Совместить не получалось.

— А потом он ушел в отставку по ранению и уехал из столицы в Большие Комары. Ну и название. — Варенька хихикнула. Доверительно понизила голос: — Знаешь, я думаю, он до сих пор страдает по Ольге.

Я хмыкнула. С его внешностью и титулом — страдать по неверной невесте? Впрочем, чужая душа — потемки. Зато стало ясно, почему он так резко отреагировал, когда я сказала, будто не помню брата. Решил, наверное, что я вычеркнула брата из памяти, как его самого — неведомая Ольга.

Ох, да какая мне разница! А Варенька продолжала щебетать:

— Она, наверное, все локти себе искусала. Знаешь, это так романтично! Такие страсти!

— Вот мы и пришли, — совершенно неромантично оборвала ее я.

Я помогла Вареньке устроиться на лавке. Герасим все сделал как велено: принес и ведра с водой, и большую лохань. Мне оставалось только забрать с кухни заготовленный настаиваться еще в обед отвар полыни.

В большом тазу отмокала грязная посуда. Я вздохнула. Пожалуй, графине все же придется научиться делать работу служанки. Но, пожалуй, не сегодня: хватит пока с нее потрясений.

Я кликнула с улицы Полкана и лишь потом сообразила, что только сегодня приблудившийся пес вряд ли запомнил свое новое имя. Однако он подбежал, виляя хвостом.

— Умница. — Я потрепала его по ушам. — Пойдем купаться.

В сенях он замер, уставившись на Вареньку. Осторожно вильнул хвостом туда-сюда. Я улыбнулась:

— Вы, кажется, не знакомы?

В самом деле, Полкан появился во дворе, когда Стрельцов и его кузина были уже в доме. Поймет ли, что она гостья, или сочтет одной из домочадцев?

Варенька перебила ход моих мыслей.

— Ты по-прежнему хочешь, чтобы я помогала тебе с этикетом?

— Да. Я что-то сделала не так?

— Нет, все так. Представь нас. — Она хихикнула.

— Хорошо. Поправь меня, если я ошибусь. — Я сменила тон. — Варвара Николаевна, позвольте вам представить Полкана. Умнейший пес и настоящий защитник.

— Рада знакомству.

Она подскочила и изобразила что-то вроде реверанса. Даже с одной ногой получилось мило и грациозно. Интересно, я когда-нибудь так смогу?

— Полкан, познакомься с графиней Варварой Николаевной Стрельцовой. Варвара Николаевна увлекается стихосложением.

Полкан радостно гавкнул и, подбежав, лизнул Вареньке руку.

— Он решил, что ты очаровательна, — улыбнулась я.

Девушка тоже расхохоталась и погладила пса. Я мысленно выдохнула: оказывается, я боялась, что графиня начнет кривить носик при виде «дворняжки», к тому же явно уличной. Впрочем, она же ему поклонилась. Или здесь так принято? Поколебавшись, я все же решила спросить.