Книга Скиталец, страница 86 – Тиффани Робертс

В его памяти всплыла запись в дневнике о людях, казненных и сожженных в парке, и он решил держаться улиц.

Пока он шел, вопросы громоздились в его голове, выстраиваясь в очередь, которая никогда не прояснится. Почему? Почему, после всех бессмысленных смертей и разрушений, с которыми мир уже столкнулся, должно было произойти еще что-то? Что могла сделать Табита, чтобы заслужить это? Оправдывало ли что-нибудь такой конец?

Очевидно, что Военачальник враждебен к людям, но еще и бот? Синт был не просто отключен, он был разорван на куски.

В этом действии было послание, и хотя Ронин обладал необходимой информацией, чтобы расшифровать его, смысл так и не пришел. Его процессоры настаивали на том, что за смертью, дезактивацией, осквернением и расчленением стояла какая-то логическая мысль. Но, несмотря на его собственные приступы нелогичного поведения в последнее время, он не мог понять этот поступок. Не мог найти в нем осмысленной цели.

Он быстро добрался до своей резиденции. Окна были темными. Его легкое облегчение сопровождалось легким чувством стыда; если Лара спит, у него будет больше времени, чтобы решить, как сообщить ей новость.

Ронин снял перчатки, защитные очки и маску, засунул их подальше и выудил ключ из кармана. Отперев дверь, он проскользнул внутрь.

Его оптика автоматически включила режим ночного видения, когда он закрывал за собой дверь, но что-то в ее использовании казалось неправильным. Он отменил это действие и вместо этого включил верхний свет.

Он прислонил винтовку к стене и уже снимал рюкзак, когда краем глаза заметил Лару и поднял голову.

Она сидела на третьей ступеньке снизу. Дуло пистолета в ее руке было зияющей черной пастью, раскачивающейся в такт дрожанию ее руки.

— Я так зла на тебя прямо сейчас, что мне следовало бы пристрелить тебя, — сказала она таким же дрожащим голосом, как и ее рука. — Как ты мог уйти, не сказав ни слова?

Ничто не мешало ей нажать на спусковой крючок. Хотя это и маловероятно, был даже шанс, что она попадет ему в оптику и нанесет значительный ущерб. Почувствует ли она себя от этого лучше?

— Я не хотел прощаться. Это подразумевает безоговорочную завершенность, которая, казалось, совершенно неуместна.

С тяжелым, прерывистым вздохом она опустила пистолет, направив дуло в пол.

— Что ты со мной делаешь? Я даже не могу продолжать злиться на тебя, — она отвела взгляд, опустив голову.

— Это потому, что я вернулся на день раньше?

Она ухмыльнулась и встретилась с его взглядом.

— Возможно. Не смог удержаться, да?

Ронин не мог определить блеск в ее глазах, но это придавало живости ее лицу.

— Очевидно, нет, — ответил он. Истина сильно поразила его; он не мог держаться от нее подальше. После спора о продолжительности своего путешествия, заявив, что трех дней едва хватит, он был тем, кто сократил его.

Он бросил свой рюкзак на пол рядом с винтовкой. Тот приземлился с тяжелым металлическим лязгом, и от ткани поднялось небольшое облачко пыли.

— Ты не шутил, когда сказал, что Пыль останется с тобой.

— Это не единственная вещь в мире, но она пронизывает все.

— Я все еще не понимаю, о чем, черт возьми, ты говоришь большую часть времени, — сказала она, приподняв уголок рта. Дразнясь. Это правильное слово? — Иди и приведи себя в порядок.

— Лара…

— Пока нет.