Книга Скиталец, страница 158 – Тиффани Робертс

— Ронин! — Лара вскрикнула слабым и напряженным голосом.

— Вытащи его ебаную энергетическую батарею, — сказал Военачальник. — Пусть Пыль заберет его.

Железноголовые сковали его конечности, и новая боль пронзила спину Ронина, сенсорные цепи были разорваны, когда с него содрали кожу. Он почувствовал сильное усилие, приложенное к его корпусу, и мгновение спустя бронированная пластина была отодвинута.

Раздался треск, и Лара закричала. Ронин поднял голову, вывернул шею и увидел, что она скорчилась в грязи, а изо рта и носа у нее текла струйка крови.

— Лара! — крикнул он.

Чья-то рука сжала его энерго-элемент.

Ронин перестал существовать.

Что-то мелькнуло в темноте, искра энергии в пустом поле. Она пульсировала на электродах, перезагружая системы одну за другой, распространяя энергию по всему телу Ронина. Диагностика показала пять пробоин в его оболочке — четыре на спине и выходное отверстие на груди.

Он открыл веки, но потребовалось три секунды, чтобы его оптика заработала. Сначала был только яркий белый цвет, но по мере настройки камер материализовалась темная фигура. Статические помехи прорезали изображение, и, наконец, его зрение прояснилось.

Ньютон склонился над Ронином, его губы шевелились.

Затем аудиорецепторы Ронина затрещали, резко меняя диапазон между отдаленным, неразборчивым гулом и подавляющей обратной связью от ветра, прежде чем, наконец, нормализоваться до разумного уровня.

— … нужно встать, Ронин! — взмолился Ньютон.

Ронин кивнул. Земля была неподходящим местом для него, особенно с пробитой оболочкой. Но почему Ньютон так беспокоился об этом? С помощью Ньютона он принял сидячее положение, обрабатывая различные данные по мере их поступления.

Это случалось и раньше, хотя тогда Ронин не знал имени Ньютона. Своего имени он не называл.

Он получил доступ к своим самым последним воспоминаниям, когда включились системы. Он путешествовал по Пыли, ища укрытия от шторма, и Лара…

Вытащи его ебаную энергетическую батарею.

Ронин вскочил на ноги, когда воспоминания нахлынули на него, каждое мгновение запечатлено с безошибочной, ужасающей детализацией.

— Где она? — потребовал он ответа, поворачивая голову, чтобы осмотреть окрестности. Единственным свидетельством присутствия Военачальника были отпечатки ботинок в грязи. Все снаряжение Ронина — винтовка, пакеты с металлоломом, вода, еда и боеприпасы — исчезло.

Ньютон изменил свое положение, закрывая Ронину обзор.

— Тебе нужно сохранять спокойствие. Там ничего не…

Ронин оттолкнул Ньютона в сторону и, спотыкаясь, шагнул вперед, падая на колени рядом с фигурой на земле. Темная кровь забрызгала пыль под ней, еще больше крови засохло на ее волосах и одежде. Ее лицо было отвернуто.

Он потянулся вперед, чтобы коснуться ее руки, но остановился, увидев темный кровоподтек вокруг ее локтя.

— Лара, — сказал он, и ветер унес ее имя.

— Она не умерла. Пока нет, — сказал Ньютон. — Но… у нее сломана рука, ребра, как минимум, и у нее большие синяки на туловище и лице. Она могла бы оправиться от всего этого при надлежащем и немедленном лечении, но если у нее внутреннее кровотечение, это убьет ее.

— Ты можешь продиагностировать ее, — сказал Ронин ровным голосом, не отводя взгляда от Лары. — Ты можешь спасти ее.

— Не я. У меня есть кое-какие необходимые знания, но нет инструментов.