Книга Непокорная невеста, или Аджика по - попадански, страница 87 – Хелен Гуда, Агния Сказка

Я понимала, что должна что-то предпринять, если хочу выжить, что каждая секунда промедления может стоить мне жизни. Но что я могу сделать, связанная, беспомощная и оглушенная в руках безумной старухи, готовой на все ради своей одержимости ведьмовскими секретами? Отчаяние накатывало волной, но я понимала, что нельзя сдаваться, нужно бороться до конца, даже если надежды почти не осталось.

Темнота сгущалась вокруг, обволакивая все непроницаемой пеленой, словно саван, предвещающий скорую смерть. Телегу трясло на ухабах лесной дороги, и каждый толчок отзывался не только физической болью в голове, но и приступом панического ужаса, грозящего захлестнуть меня с головой. Запахи становились острее, словно обострились все чувства, готовясь к неминуемому. Сырая земля, прелая листва, терпкий пронзительный аромат сосен и… страх. Этот последний запах преследовал меня, проникал в каждую клеточку тела, вызывал тошноту и головокружение. Я чувствовала его кожей, ощущала его вкус на языке. Где-то вдалеке, словно мрачное эхо приближающейся смерти, завыли волки, и от этого леденящего душу звука по телу пробежали мурашки, парализуя волю и сковывая движения.

Вскоре телега остановилась. Берта спрыгнула на землю, ее силуэт казался еще более сгорбленным и зловещим в этой кромешной тьме, словно ведьминская тень, вырвавшаяся из мрачных глубин леса. Она подошла ко мне с каким-то флаконом в руке, и от одного взгляда на него меня охватила дикая паника. Что в нем? Что она задумала на этот раз?

— Ну что, красавица, пришло время прощаться, — проскрипела Берта, и ее голос дрожал от злорадства и какого-то маниакального возбуждения, отвратительного и пугающего своей ненормальностью. — Но я же добрая старушка, не могу оставить тебя мучиться. Выпьешь вот это… и ничего не почувствуешь. Никакой боли, никаких страданий. Просто уснешь… навсегда.

Она попыталась влить мне в рот какую-то мутную жидкость, пахнущую травами и чем-то отвратительно горьким, вызывающим рвотный рефлекс. Инстинктивно я отвернула голову, сопротивляясь из последних сил, борясь за каждую секунду жизни, за каждый вздох воздуха. Я не хотела умирать. Не так. Не здесь.

— Не надо, — прохрипела я, чувствуя, как во рту пересохло от страха. — Не хочу. Пожалуйста…

— Глупая, — прошипела Берта, силой разжимая мои челюсти. — Я ж для тебя стараюсь. Чтобы не мучилась, когда звери на тебя набросятся. Благородная цель, понимаешь? Хочу облегчить тебе конец.

Жидкость противной струйкой потекла в горло, обжигая горьким вкусом. Я закашлялась, захлебываясь, пытаясь выплюнуть ее, но Берта держала меня мертвой хваткой, не давая мне даже шанса на спасение. Меня снова начало клонить в сон, веки наливались свинцом, и я почувствовала, как сознание постепенно покидает меня. Снотворное действовало быстро и беспощадно, опустошая меня изнутри.

Берта вытащила меня из телеги, словно мешок с мусором, от которого нужно поскорее избавиться, и потащила к огромному, почерневшему от времени дереву, похожему на скрюченную лапу смерти. Теряя сознание, я чувствовала, как мои ноги заплетаются и волочатся по земле, оставляя за собой след. Она прислонила меня спиной к шершавой холодной коре и начала привязывать к стволу толстой грубой веревкой, врезающейся в кожу и причиняющей невыносимую боль. Я пыталась сопротивляться, бороться с действием снотворного, но силы покидали меня с каждой секундой, словно вода, утекающая сквозь пальцы. Перед глазами все плыло, расплываясь в неясных очертаниях, звуки приглушались, становясь далеким эхом, и в голове оставалась лишь одна мысль: "Это конец". Неужели все кончится так?