Книга Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле, страница 66 – Хелен Гуда, Агния Сказка

— Но кто убил Натали? Сам Александр? — кажется, Дюбуа наконец-то видит всю картину произошедшего, а я ощущала сейчас себя практически Пуаро, который в конце расследования рассказывает, как он догадался, кто убийца, потому что все совершенно ничего не могут понять.

— Полагаю, что нет. Но опять же, это только мое предположение, которое мы сможем подтвердить, лишь когда задержим Александра Эвергрина-младшего, — карета остановилась, и теперь уж я позволила Жофрею открыть дверцу и подать мне руку, чтобы я могла выйти из нее. Я чувствовала, как мои пальцы слегка дрожат от волнения, предвкушая развязку этой запутанной истории.

Оказавшись на тротуаре перед особняком Эвергринов, я подняла взгляд к небу. Оно словно чувствовало, что надвигается нечто зловещее. Над нами сгущались кустистые тучи, и на улице потемнело, а я передернула плечами, уже предвидя, что ничего хорошего нас впереди и не ждет. Я зябко запахнула на себе тонкую уличную накидку, а уличный ветер забрался под нее и заставил холод пробежать по коже. Каждый вздох приносил с собой сырой землистый запах, будто сама смерть витала в воздухе. Дюбуа, как всегда, казался непробиваемым. Его силуэт, выпрямленный и строгий, вырисовывался на фоне зловещего пейзажа. Только звук его трости, уверенно выстукивающей ритм по мощенной улице, нарушил гнетущую тишину.

Особняк Эвергрина предстал передо мной во всем своем мрачном величии. Когда мы здесь были утром, он не казался таким зловещим и пугающим. А сейчас он словно изменился, всем своим видом давая понять, что нас здесь не ждут и нам не рады. Казалось, что дом, хранящий свои зловещие секреты, насмехается над нами.

Мы постучали молоточком, и спустя минуту нам открыл дворецкий, высокий и болезненно худощавый старик. Его лицо, испещренное морщинами, выражало лишь усталость и смирение. Слабая, вымученная улыбка не смогла скрыть глубокую тревогу, затаившуюся в его потухших глазах.

— Мы к мистеру Эвергрину, — произнес Дюбуа сухо, стараясь скрыть напряжение в голосе.

Дворецкий пропустил нас в дом, но при этом держался странно, изредка поглядывая вглубь дома. Дюбуа передал ему трость и шляпу, а я свою накидку.

— Мистер Эвергрин сейчас… занят. Боюсь, он не сможет вас принять, — произнес старик. Его голос был тихим и неуверенным, словно он боялся подслушивающих стен.

— Боюсь, это не вопрос выбора. Где он сейчас находится? — тон Дюбуа, как всегда, был холоден и резок, как лезвие бритвы. В его голосе сквозила сталь, не оставляющая места для возражений.

Дворецкий, вздохнув, опустил глаза.

— В семейной часовне. В дальней части сада, — он произнес это так тихо, словно выдавал страшную тайну.

Не теряя ни секунды, мы с Дюбуа, оборвав короткий диалог, прошли насквозь дом и вышли со стороны сада, прилегающего к дому. Видимо, не только мне передалось ощущение страха и чего-то непоправимого, что витало в воздухе. Сад Эвергрина, который должен был быть оазисом красоты, сейчас представлял собой жуткое зрелище. Поникшие цветы с пожухшими лепестками, заброшенные фонтаны с потрескавшимися от старости статуями и кусты, разросшиеся в хаотичные заросли, создавали впечатление заброшенности и запустения. В воздухе чувствовалась тяжелая, гнетущая атмосфера, словно сад оплакивал чью-то смерть. Мы удивленно переглянулись и практически побежали по аллее.