Книга Наследник богов, страница 63 – Нира Страусс

Сочувствовала она, правда, между делом, потому что не покладая рук нарезала нечеловеческое количество фруктов для Хапи. Тот, усевшись за кухонный стол, объяснял отцу Найлы, что затмения возникают из-за повторяющихся раз за разом стычек Сета и Гора.

Отец, услышав это, многозначительно посмотрел на Найлу, вздернув брови так высоко, что они почти коснулись волос. Найла закатила глаза:

– Ну да, да, ты был прав, признаю. Я ведь уже сказала!

Ногу вдруг пронзила резкая боль. Чафу, кто же еще! Долбит клювом по ступне, словно дятел, возомнивший, что между пальцами спрятана еда. Найла уже хотела украдкой пнуть его, но тут ее осенила одна мысль. Совершенно жуткая.

– Так, стоп… – Найла отдернула ногу и уставилась на гуся как в первый раз. – Только не говорите мне, что и этот тоже какой-нибудь бог! – Она повернулась к Гебу, который вполголоса беседовал с Феми. – Нет ведь?!

Геб улыбнулся: предположение явно его позабавило.

– Нет, – заверил он, но, когда Найла уже закрыла глаза, облегченно выдохнув, пояснил: – Он расул.

– Что?! Как этот лапчатый обормот может быть вестником небес?

Геб только подмигнул:

– А вот так.

– Но это невозможно!

– Еще как. Он расул, так что за тобой по пятам он, вероятно, бегает именно потому, что признает в тебе мою жрицу и считает своей любимицей. Нильский гусь – мое священное животное, мой символ у людей.

Найла покосилась на Чафу: злобные глаза-бусинки, проплешины, выцветшие лапы…

– Отлично! Значит, ты можешь приказать ему, чтобы он оставил меня в покое?

– Это зачем же? – неподдельно удивился Геб. – Снискать обожание расула – величайшая удача.

– Ничего себе обожание! Ты мою ногу видел?

* * *

Вечером Найла рухнула в кровать совершенно без сил. А ведь еще утром она проснулась, настроенная вернуться к обычным делам, гулять с друзьями, искать работу. Ей хотелось оставить пережитое позади и идти дальше: да, положим, все эти сказки, от которых она постоянно отмежевывалась, оказались реальностью, но они не должны переворачивать ее жизнь.

И вот через какие-нибудь полдня она по собственной воле ныряет во все это с головой.

По правде говоря, она не очень-то сожалела. Возбуждение, бурлившее сейчас у нее в крови, подтверждало сказанное Гебом: она гораздо больше похожа на отца, чем ей хотелось бы думать. Просто она привыкла считать его чудаком, фанатиком, повернутым на своем увлечении. Нет, понятно, что нормальным его все равно не назовешь, боги там или не боги, но кое-что для Найлы теперь прояснилось.

Ей по-прежнему казалось безумием упорное стремление отца втянуть ее в этот свой мир с малых лет, хотя… Вправе ли она его винить? Он ведь свято верил, что рано или поздно боги к ним явятся, что-то приведет их сюда, на землю, и оказался прав. Так что, наверное, он всего-навсего пытался ее подготовить – как умел, в своей фирменной сумасбродной гротескной манере. Чтобы грядущее не застало ее совсем уж врасплох или чтобы вооружить ее всеми необходимыми знаниями и орудиями.

И тут является Геб, абсолютно непохожий на бога в привычном представлении. Да, он держится и разговаривает как тот, кто сроду не усомнился в самом себе и вокруг которого, похоже, слишком много плясали. И тем не менее в нем столько… человеческого. Чувство юмора, трогательное простодушие в некоторых вопросах, цельность характера.