Книга Чужие игры. Столкновение, страница 84 – Вадим Панов

– Хорошо…

– Ты – хакер?

– Да.

– Псевдоним?

– Колючка.

– Как ты оказалась на «Чайковском»?

– Прошел слух, что Райли взломали, я заинтересовалась и выяснила, что подвиг приписывают Суахили Кингу.

«Хакер Колючка известен, – написал Штерн, получивший очередное донесение от помощников. – О нем мало сведений, но он засветился в нескольких киберпреступлениях».

– И ты сказала себе, что раз Кинг сумел, то и у тебя получится? – спросил Козицкий, прочитав сообщение Марка.

– Я хороший хакер, но не настолько, чтобы ломать Vacoom Inc., – рассмеялась в ответ девушка. – Я встретилась с Суахили, и он рассказал, как пройти защиту.

– Рассказал по доброте душевной?

– Я с ним переспала, – небрежно объяснила Сандра.

Линкольн крякнул, но потом вспомнил о возрасте «маленькой» Конфетки и покачал головой.

– Ты с ним переспала, и он рассказал тебе свои секреты? – не поверил Козицкий.

– Суахили сорок четыре года, тридцать четыре из которых он сидит перед монитором, – презрительно усмехнулась девушка. – У него нет никакой личной жизни, но он обожает молоденьких девочек.

– Педофил? – скривился Штерн.

– Я знаю только то, что на меня Суахили запал, и в результате каждый из нас получил то, что хотел. Это была честная сделка… – Конфетка улыбнулась. – Надеюсь, у нас с вами получится такая же.

У нее были поистине железные нервы.

– На кого работал Суахили? – поинтересовался Козицкий.

– Он не настолько сильно любит молоденьких девочек, чтобы откровенничать на подобные темы. А я не знала, что вы станете задавать вопросы, и не спрашивала.

– Мне кажется странным, мисс Жарр, что вы, зная о взломе Vacoom Inc., все-таки рискнули отправиться в космос, – произнес Штерн, глядя девушке в глаза.

– Как это связано? – искренне удивилась Сандра. – Суахили сказал, что дело в деньгах, что кто-то хочет забрать у Райли корпорацию и занимается исключительно финансами. Как это связано с полетом в космос?

– Я просто уточнил, – развел руками Марк. И посмотрел на дознавателя: – Козицкий?

– Я не против, – бесстрастно ответил дознаватель.

– Капитан?

– Согласен, – пробурчал Линкольн.

– Благодарю, – улыбнулся Штерн.

– Не против чего? – насторожилась девушка.

– Сандра, наше соглашение будет включать в себя еще один пункт, но он тебе понравится, – равнодушно произнес Козицкий. – Как ты наверняка знаешь, мистер Сигал умер и капитан Линкольн потерял квалифицированного программиста. Мы привлекли к работе Артура Баррингтона, но считаем, что его усилий недостаточно, и готовы предложить тебе…

У Конфетки вспыхнули глаза:

– Я должна взломать чужих?

– Об этом мы пока не думали, но…

– Я согласна! – воскликнула девушка и радостно замахала руками. – Согласна! Согласна! Давайте взломаем чужих!

– В первую очередь вы должны будете исполнять распоряжения капитана Линкольна, – официальным тоном сказал Марк.

– Да! Да, сэр! Конечно!

Не заразиться ее энтузиазмом было невозможно, и Штерн с трудом сдерживал улыбку. А вот Козицкий остался равнодушен.

– Капитан Линкольн, прошу вас, введите мисс Жарр в курс дела.

– Разумеется, мистер Козицкий.

– До связи.

Марк разорвал соединение и посмотрел на дознавателя:

– Вы уверены в мисс Жарр, Яков?

– Сейчас ей некуда деваться, – спокойно ответил Козицкий, не обратив никакого внимания на очередное имя. – Сандра преступница, но не инопланетянка, она хочет вернуться домой и будет играть за нас. А капитану Линкольну нужен программист… – Блеклый вздохнул, разгладил на столе банкнот, убрал его в бумажник и закончил: – Линкольну нужен программист, а нам – Суахили Кинг. Давайте поднимем все наши службы: я хочу поговорить с Кингом как можно скорее.

– Чтобы узнать, кто стоит за взломом Vacoom Inc.?

– Нет, чтобы узнать, кто такая Кассандра Жарр.

* * *

Страшный день подходил к концу.

Эпидемия, кома, смерти – о них еще помнили, еще вздрагивали, замечая на полу бурые пятна высохшей крови, но принятый душ, чистая одежда и очень сытный ужин сделали свое дело: потерявшие силы ребята принялись готовиться ко сну гораздо раньше обычного. Никто не шумел, ни в одной компании не повышали голоса и не смеялись, уставшие и опустошенные подростки предпочли тихие разговоры сидя или полулежа на спальниках. Август присоединился к компании Пятого, сказав, что хочет поболтать перед сном, хмурая Баджи делала вид, что читает, и отказалась общаться – нервничала из-за того, что Сандра до сих пор не вернулась, а Октавия с Анной отправились к галерее, возле которой в одиночестве сидела Диккенс.

– Привет!

– Не помешаем?

– Скучаешь?

– Медитируешь?

Самбо ответила обычным недружелюбным взглядом, но увидев, что подруги не издеваются, а мягко подшучивают, коротко ответила:

– Нет.

– А что делаешь? – спросила ОК, присаживаясь справа.

– Одна, – добавила Анна, присаживаясь слева.

– Думаю, – сообщила художница.

– И как?

– Необычно.

– Ого, я запишу: Диккенс пошутила! – рассмеялась Леди.

– Раньше я была слишком занята.

– А теперь?

– Теперь я думаю… – Самбо замолчала, криво улыбнулась, перевела взгляд на стену и медленно продолжила: – Теперь я думаю: что увидели пришельцы в моей картине?

– Ты становишься настоящим художником, – вновь рассмеялась ОК. – Начинаешь серьезно относиться к творчеству.

– А ты к своему относишься несерьезно? – огрызнулась Диккенс.

Октавия поняла, что задела чувствительную струну в душе самбо, и поспешила объясниться:

– Извини, я пошутила и… И наверное, неудачно. Я не хотела тебя обидеть.

Весьма неожиданная для Леди фраза вдруг быстро успокоила художницу: никто из девушек не хотел ссориться.

– Ну… у меня не лучшее настроение для шуток… Я… – Диккенс помолчала, ожидая, что ее сбивчивую речь перебьют, но Анна и ОК промолчали, и самбо пришлось продолжить: – Первый вопрос я написала скорее для себя, чем для них. Я могла задать его только так – написав. А рисовать стала, чтобы отвлечься… – Еще одна пауза. – Я очень испугалась во время катастрофы и потом, когда мы здесь очнулись… когда поняли, что в плену… Мне было очень страшно… – Диккенс медленно оглядела галерею, мир, отраженный ее душой, причудливую мозаику из всего на свете и снова улыбнулась, на этот раз – тоскливо, как будто собираясь заплакать. – А теперь я думаю: вдруг они прочитали в моей картине страх?