Книга Порченый подарок, страница 187 – Галина Чередий

— Со мной все хорошо, — ответила и невольно прикоснулась к месту метки, ощутив едва заметное покалывание. — А должно что-то сильно измениться?

— Для меня это впервые, — Бора неотрывно проследил за моими пальцами, скользящими по печати принадлежности ему, ноздри его заплясали, кадык дернулся, а веки отяжелели, чуть прикрывая засверкавшие жаром глаза, — и повторять я, как там жизнь ни пойдет, больше не намерен. Но, насколько знаю, если все меж нами правильно, то ничего особенного ты и не почувствуешь.

— Но я чувствую! — возразила, и супруг тут же напрягся, уставившись на меня пристальным, выискивающим дурное взглядом, но я, успокаивая, провела по нахмурившемуся лбу ладонью. — Чувствую счастье. Это так необыкновенно! Ни метаний, ни сомнений, ни боли, ни сожалений, ни потребности в чем-то сверх того, что уже есть. Это замечательно! Последний раз я такое разве что в детстве испытывала, когда жизнь впереди кажется дорогой к этому самому счастью, прямой, легкой, и в то, что она может привести совсем не туда, не веришь в силу возраста.

— Греймунна… — с облегченным вздохом Бора переместил меня по кровати и, согнувшись, уткнулся лицом мне в колени. — Как же ты люба мне… Вся до капельки, до взора, до словечка… Все в тебе…

— Я… — Слова застряли в горле, которое сжалось, а уголки и без того опухших глаз опять повлажнели.

— Не говори ничего, не нужно это, — пробормотал Бора, потираясь щеками и подбородком о мои бедра, пока его разлохмаченная макушка щекотала кожу живота. — Словмне никаких не нужно от тебя, и так уж одарила — щедрее и желать грешно.

— Бора! — Я запустила руки в его волосы и чуть потянула, заставляя подняться и посмотреть на меня. — Наверное, сейчас говорить уже немного поздно, но я никогда-никогда не мечтала довольствоваться в отношениях с моим будущим избранником какой-то частью. Хотела от него и уважения и заботы, и страсти и любви, пусть и понимала, что когда дойдет до брака, то в лучшем случае я получу лишь уважение.

Скорее всего, глупая надежда на все целиком и толкнула меня на побег с Алмером.

— Мне это необходимо, потому что и сама я нуждаюсь в том, чтобы отдавать все это моему мужчине. Хочу отдавать все и брать не меньше, понимаешь? Назови меня наивной или эгоистичной, но отныне забираю тебя всего себе, но и отдаю себя и все, что есть во мне, в том числе и жажду любить. Я уже влюблена в тебя, влюблена до головокружения.

В этот момент мой живот забурчал непристойно громко, разрушая всю романтику, и, не сдержавшись, мы с Бора взорвались смехом, а потом одновременно, без единого слова ринулись навстречу за поцелуем.

Предводитель принес блюдо со всевозможными закусками, очень вкусными, несмотря на то, что они уже давно остыли, и кормил меня, рассказывая о каждой, потом, перебравшись к нему на колени, кормила его уже я. Очень поздний ужин стремительно перерос в чувственную игру, и мой анир молниеносно убрал блюдо и кружку на пол, чтобы наброситься на меня уже с совсем иными, подгоняемыми его плотским голодом ласками. Мое тело отвечало неистовым, но послушным каждому касанию мужа жаром, словно он был заклинателем огня, а я его ручным пламенем. Никаких мучений и сдержанности, Бора довел меня до яростного полыхания в считанные минуты, а потом еще долго-долго брал почти свирепо, упиваясь, до дна выпивая и одаривая ослепляющим наслаждением в благодарность.