Книга Порченый подарок, страница 147 – Галина Чередий

— Ты же не мог ожидать, что все будет сразу и идеально? — Во рту по-прежнему было так сухо, что язык еле ворочался.

Бора тряхнул здоровенной головой и фыркнул, как бы утверждая, что именно того и ожидал. Ладно, это тоже запомню: терпение большей частью принадлежит человеку, зверю желается всего достичь одним махом — и понятно, хищник же. Удивительно, но эти мимолетные размышления над отличиями быстро успокаивали меня.

— Нуизвини уж, — сказала, схлопотав строгое зырканье, — но я готова снова попытаться.

Вопросительно поднятые белоснежные мохнатые брови: «Ты уверена?»

— Уверена, что попробую, но если испугаюсь, ты не рассердишься на это, договорились? — Владеть собой становилось все легче, пусть и утверждать, что страх ушел, было бы ложью.

Новое отрицающее потряхивание гривой и нечто так похожее на ласковый упрек в сверкнувших глазах: «Тебе нечего бояться! Нет во мне гнева к тебе!»

Ох, Даиг, или читать гримасы и язык тела зверя Бора не так уж и сложно для меня, точно так, как прежде лошадей, или это я себе сейчас все сама придумываю, чтобы набраться смелости, а ничего такого и в помине нет. Ну, Греймунна, хватит нерешительности, пора действовать!

Вытерев сильно влажную ладонь о платье, я подняла руку и протянула ее к широкой переносице Бора. Он замер, и я застыла — до прикосновения одно мгновение, уже ощущаю его тепло, но все еще медлю. Хватит-хватит! Трусить — это не мое, пусть и смелость или, точнее, безрассудность частенько не приносила ничего хорошего.

Указательным пальцем слегка-слегка, я потерла короткие жестковатые шерстинки и чуть не шарахнулась, потому что невероятных размеров животное вдруг задрожало, издав протяжный благоговейный вздох, и повело головой так, чтобы уже все мои как одеревеневшие пальцы скользнули с переносицы на покатый лоб и запутались в гриве. Ух ты… то есть… ах! Он просто потерся о мою ладонь, выпрашивая поглаживания, и не нужно быть особым знатоком, чтобы понять: мой покрытый густой шкурой супруг млел от прикосновений. И ладно, нужно признаться, что и мне самой это понравилось. А уж какой он, оказывается, был превосходный наощупь! Мягчайшие и при этом упругие шерстинки гривы легко протекали между пальцами, не запутываясь и не цепляясь, и я, совсем осмелев, стала зарываться в них поглубже, добираясь до кожи, чтобы почесать ее.

Внезапная тяжесть на моих коленях напугала уже далеко не так сильно, как должна была, ведь зверь аккуратно умостил голову на них, да так, что его устрашающая морда практически уперлась мне в живот. Лишь легкий укус этими жуткими зубищами — и все мои внутренности будут вырваны. Будто уловив, в какую сторону двинулись мои мысли, Бора с немного напрягающей настойчивостью потерся о мои живот и грудь, издавая громкоеурчание, отчего в глубине тела все стало дрожать, откликаясь и расслабляясь при этом. Ибо звук нес нежность, а совсем не угрозу. А еще он был немного щекотным, как если бы нечто неуловимое проходилось по всем чувствительным местам на коже и под ней, дразня и выманивая нормальные чувства, абсолютно противоположные страху и отторжению.

Запустив уже обе пятерни в густую шерсть, я добралась до округлых ушей и почесала их основание, совершенно уже не придавая значения тому, что, по сути, обняла широкую морду, прижимаясь и открывая самые уязвимые места — живот и горло. Что-то происходило со мной… как будто я постепенно не только отпускала страх, но и пьянела, забывая о его возможности в принципе. И было это… странным? Неправильным? О, нет, с каждой следующей секундой, поглаживанием этой восхитительной шкуры и вдохом едва уловимого аромата, описать который я бы не взялась, мой разум становился все легче, легче… пустым и наполнялся удовольствием. Все, чего хотелось, — это прижаться лицом к нежному меху, и я не смогла себе отказать в этом. Уже не просто улыбаясь (хотя не вспомню, когда и это начала), а откровенно хихикая, я уткнулась в белоснежную гриву, вдыхая-вдыхая-потираясь щеками, лбом, носом. И нисколько не возражала уже, когда Бора с мягким усилием боднул меня, заставляя откинуться на постель, и только приветствовала, что прикосновений стало больше, они теперь были повсюду. Мощные лапищи встали на постель, он навис надо мной, порыкивая и дрожа, не подавляя и страша, а обволакивая, заполняя собой все пространство. Но неожиданно все прекратилось. И в первый момент я совсем не поняла отчего. Хлопая в потолок глазами, перед которыми все расплывалось, я чувствовала потерю и холод… или нет, все же, прохладу там, где ей сейчас вроде как не место. А все потому, что моя юбка оказалась задрана до талии и… и только что я чувствовала… О, Даиг, нет!