Книга Порченый подарок, страница 107 – Галина Чередий

— Прости, — подняла я виновато глаза на супруга, с опозданием осознав, что действительно действовала чересчур самоуверенно, если не сказать больше.

— Не за что, — жестковато ответил муж, зыркнув недовольно на Иносласа. — Если что не по-моему, я и сам тебе скажу, а так… всем привыкать тоже надо, что твое слово имеет вес и с ним считаться придется, особенно когда меня рядом не будет.

— Данное несчастье, на мой взгляд, показатель того, что сейчас выпячивание значения крессы Греймунны для вас, онор Бора, не слишком своевременно, — с вежливым кивком, но с прежним упрямством продолжил гнуть свое руниг. — Выбор средства для отравления подсказывает, что цель ставили подкормить и так уже запущенные слухи, но, однако, вряд ли метили непосредственно в мою подопечную. Тогда легче было бы отравить ее саму.

— Что несешь ты! — мгновенно взорвался Бора, притискивая меня к себе порывистым движением до хруста в ребрах. — Здесь тебе не Гелиизен, у нас на такую подлость никто бы не пошел, моя Ликоли неприкосновенна!

— Так я же и не говорю, что ей хотели навредить или сделают это! — увещевающим тоном возразил Инослас, и я уже взмолила его взглядом о молчании, ведь, находясь так близко к телу Бора, ощущала, как его буквально потряхивает от сдерживаемого гнева. Но кто бы внял моему безмолвному призыву. — Причинить зло вашей избраннице — это вызвать гнев, не только ваш, но всех тех, кто вам предан. А вот исподволь внушить мысль, что женщина, чья репутация… э-э-эм и так омрачена домыслами и сплетнями, обладает чрезмерным влиянием на вас — это был бы нужный результат для кого-либо, кто желал бы подорвать ваши властные полномочия.

— У нас интриг не плетут, воин, здесь принято в честных поединках решать, кто достоин этих полномочий, а кто нет, — раздраженно ответил предводитель.

— А на данный момент есть кто-либо, обладающий реальной силой одержать над вами, онор Бора, такую вот честную победу?

— О таких не знаю, — ответил,как отмел, Бора, еще больше распрямляясь, похоже, нарочно немного красуясь передо мной.

— Но это не значит, что и желающих оспорить это положение вещей нет в принципе. Они всегда бывают, — со вздохом уточнил руниг.

— Пусть приходят и попытаются! — отрезал мой супруг, оборачиваясь на шум приближающихся людей и явно давая понять, что обсуждение этой темы закончено.

— Боюсь, что они уже тут как тут, — проворчал себе под нос Инослас. — Но вряд ли они выйдут на местную площадь с прямым вызовом. Времена и нравы имеют свойство меняться.

Вскоре конюшню стала наполнять толпа людей с одеялами и ведрами, но прежде чем вывели даже первую лошадь из стойла, предводитель, схватив меня за руку, утащил из помещения и заставил стоять за оградой внутреннего загона, куда практически выволакивали бедных животных.

— Хочешь участвовать и руководить — делать это будешь отсюда! — произнес он непререкаемым тоном и подтвердил это непреклонным взглядом.

Поначалу все шло туго, лошади едва могли переступать на трясущихся ногах, смотрели вокруг мутными полубезумными глазами, и растолкать их, заставив двигаться, стоило анирам огромных сил. Я только наблюдать и подбадривать их словами употела, что уж говорить о пусть и могучих мужчинах, которым пришлось таскать ослабленные туши почти на своих плечах. Меня наградили десятками неверящих, а то и откровенно злых взглядов, но предводитель работал наравне со всеми остальными, так что слов дурных ни у кого не вырвалось. А уж когда потихоньку несчастные коняги стали расшевеливаться, ускоряясь и приобретая все большую ясность карих глаз, все будто обрели новое дыхание и ободрились, забыв недобро коситься на навязчивую меня. Сама начала бегать вдоль изгороди туда-сюда, не в силах сдержать радости и возбуждения, как только животин удалось сбить с шага в тяжеловатую рысь. Я не то что бегать, плясать там была готова!