Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 121 – Анна Гращенко

– А ты влюбился в духа, – пробормотала она.

Слова были тихими, но Александр их всё равно услышал:

– Извини, что не признался раньше, – сказал он мягко. Теперь он говорил так, как говорил бы Александр, которого знала Фима все эти годы. – Мне нельзя было.

– А теперь?

– А теперь мой Ритуал наконец-то завершён, – он широко улыбнулся и прижал Хытр крепче к себе, положив подбородок ей на макушку. – Я всем всё доказал. И освободился.

На языке у Фимы вертелось сразу несколько вопросов, и каждый из них показался ей неправильным для этой ситуации. Она хотела понять, что случилось в прошлом и что происходит сейчас. Получить, наконец, ясность, а не ещё одну порцию вопросов, от которых и так уже тошнило. Александр заметил её смятение и заговорил сам, не заставляя её спрашивать.

– Душа моя, ты не против, если я с ней поговорю наедине? – спросилон Хытр, подарив ей ещё один нежный поцелуй.

Та захихикала и игриво провела руками по ширинке на его джинсах:

– Иди-иди, а потом возвращайся ко мне с ней или один, но точно без этой бесполезной штучки.

– Ты про штаны или?.. – ухмыльнулся Александр, в ответ на что Хытр легонько ударила его ладошкой по груди.

Прекрасная, как лесная нимфа, она вернулась к ложу из мха и устроилась на нём, потянувшись и приняв соблазнительную позу. Мох тут же вырос ещё на несколько сантиметров, сделав землю ещё мягче. Александр же отступил из тёплого ореола костра и нырнул в ночь, которая укрывала Фиму. Девушка была рада темноте как никогда – выйди она ближе к костру, и все увидели бы, насколько она бледна и как раскраснелись её глаза. Когда мужчина приблизился, Фима отшатнулась, не желая сокращать расстояние больше необходимого. Она знала, что коснись он её – и с таким трудом сдерживаемые слёзы польются. После всего услышанного доставлять такое удовольствие она ему не собиралась.

– Ты чего убегаешь? – даже темнота не могла скрыть его усмешку. – Фима, давай поговорим. Я наконец-то могу быть с тобой откровенным. Бог и боги видят, я давно этого ждал. Уверен, что и ты тоже.

– Хорошо, – Фима сглотнула и постаралась вернуть стойкость голосу. – Какого хрена, Саша?

– Какого хрена что? – он коротко рассмеялся, но тут же добавил. – Ладно-ладно, я понимаю, о чём ты. Что ж, я начну со своего Ритуала. Де-юре это не по правилам, ведь ты свой ещё не прошла, но-о-о, – он притворно поморщился, – я по уши сыт правилами. К делу. Моим жертвоприношением были тысяча сто семьдесят четыре дня без любви, без силы, без свободы воли.

Фима замерла, задержала дыхание. Несмотря на всю сюрреалистичность и дикость ситуации она наконец-то услышала что-то о секрете, который Александр хранил всё это время. Она вдруг поняла, что на самом деле главным её вопросом по-прежнему было не «Какого хрена?», а «За что ты поступил так со мной три года назад и за что снова дал надежду?». Но она не решилась бы спрашивать такое, была слишком зла и внутренне уничтожена.

– Срок вышел сегодня?

– Именно так, – он закрыл глаза и сделал медленный, глубокий вдох. – Наконец-то свободен. И смотри что у меня есть. Брезг.

Он сказал последнее слово легко, на выдохе, и стоило тому скользнуть в холодный ночнойвоздух, как вокруг Александра разлилось золотисто-рыжее свечение. Свет прошёл через Фиму, будто накатившая на берег волна.