Книга Невидимый враг, страница 83 – Анна Снегова

А скоро окажется ещё дальше. На другом конце света. На дальних, неизведанных берегах — он же так мечтает узнать все их тайны и все чудеса. Пусть.

Уходи, я не стану тебя эгоистично удерживать! Не стану камнем на твоих ногах. Не попрошу остаться. Если бы хотел, ты бы остался сам.

Я слишком гордая для этого, неужели ты не видишь?

Я слишком гордая, чтобы сохраниться в твоей памяти всего лишь приключением на одну ночь.

Я бы умерла без тебя потом, если бы позволила то, чего так властно требовали твои губы и руки.

Уже умираю — сейчас, одна, на середине пустой и холодной постели, когда ты не сделал и попытки опровергнуть мои слова о том, что ты меня не любишь.

Ну да ничего. Ты ведь знала, что так будет — правда, дурочка Ив? И всё-таки вопреки всему так отчаянно, так глупо надеялась на чудо, и вслушивалась в тишину, и молила небеса, чтобы ты обрушил заклятие ответными словами.

Но не случилось тех слов. Тишина по-прежнему хранит заповедное молчание. Магия невидимости не отпустила из своих цепких лап хранимого ею мужчину. А то, что он бесится сейчас где-то там, в ночи… ну так и барс в горах бесится, если добыча ускользает из-под носа.

Ничего. Найдёт новую. Ему это будет не сложно.

Острым ножом по сердцу полоснула боль. Но усилием воли я заставила себя об этом не думать.

Ты справишься, Ив! Ты сильная, ты справишься. И с этими мыслями, и с одиночеством, и с пустотой в своей постели.

Привыкай.

Привыкай.

Наконец, прекращаю быть ледяной статуей. Кое-как удаётся пошевелить одеревеневшими руками и ногами.

Нащупываю с краю постели одеяло, натягиваю на себя.

Сворачиваюсь в комок посреди кровати, накрываюсь почти с головой, но теплее не становится, и дрожь унять не получается тоже.

Боги. Как же мне холодно.

Все утро чувствую на себе Взгляд.

Неотступно, непрерывно, каждый мой шаг, каждый жест, каждый вздох.

И когда медленное, медленно, словно боюсь сломать что-то внутри себя иду в огород нарвать малины. Мне она очень нужна сегодня, Гордевид любит, а я должна сделать так, чтоб получился мой план…

И когда спускаюсь в лабораторию, чтобы изготовить зелье.

И когда отмеряю дрожащими руками порошки.

И когда у меня в третий раз ничего не получается, потому что мысли мои совсем не там, где должны быть. Ничего. Я начинаю заново. И в четвертый раз, и в пятый — когда варево перекипает и тонкие настройки для приготовления снова не получаются.

Он смотрит. Но не приближается, как я и просила.

Зелье у меня получается лишь с седьмого раза. Только теперь я в полной мере понимаю смысл запрета друидам иметь семью и любить. Потому что невозможно качественно выполнять свои обязанности, когда голова занята совсем другим. Там, в этой голове, совершенно не остаётся места ни для чего другого. Впрочем, скоро всё снова вернётся на круги своя. И надеюсь, я смогу стать прежней. Ведь Таарну будет нужен его друид.

Осторожно несу пузырящуюся золотистую жидкость в тонкой пробирке на кухню. Хорошо, догадалась крышечкой накрыть, иначе непременно бы половину расплескала, ощущая лопатками Взгляд.

Чужак ничего не спрашивает — он больше даже не притрагивается к моим тетрадям. Никаких вопросов. Но я зачем-то решаю пояснить.

— Надо… испечь пирог Гордевиду. Он очень любит мой с малиной. Я… добавлю туда зелье благодушия. Моё… очередное изобретение. Это чтобы он расслабился и не обращал ни на что внимания. Иначе может почуять твоё присутствие. Я… изобрела это зелье давным-давно. Во время войны. Мне казалось, что если я смогу сварить такое зелье и всех напоить, все станут добры друг к другу и войны прекратятся. Дура, да?