Книга Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена!, страница 44 – Анна Кривенко

— Правда? — я приподняла брови. — Неужели вы хотите сказать, что мне было недостаточно нескольких лет в монастыре и брака с Себастьяном, чтобы понять вашу «заботу»?

Мать, наконец, подала голос.

— Делия, ты не должна так говорить… Мы сделали то, что было необходимо…

— Необходимо? — перебила я её, чувствуя, как из меня вырываются все накопленные обиды. — Вы считали нужным избавиться от меня! Не видеть меня, не думать обо мне, не заботиться. Вы называете это необходимостью?

Мать отвернулась, её плечи ссутулились. Отец выглядел всё более раздражённым.

Я поднялась со своего места, глядя на них сверху вниз.

— Хватит игр, — сказала я твёрдо. — Я приехала за своим приданым. Знаю, что вы обещали его Себастьяну, но так и не отдали. Отдайте его мне!

Мои слова заставили их обоих замереть.

— Если вам так противно видеть собственную дочь, — продолжила я, — решим вопрос быстро, и я уйду.

В комнате повисла тяжёлая тишина…

Отец вскочил, его лицо исказилось от гнева.

— Ты ничего не получишь, Делия! — голос прозвучал так резко, что я вздрогнула. — Эти деньги принадлежат мне! Я распоряжусь ими так, как сочту нужным!

Я напряглась, чувствуя, как внутри всё переворачивается от боли. Боль отвержения, наверное, одна из самых страшных мук… Я была готова к этим словам, но всё равно слышать подобное от родителя — это невыносимо.

— Ты бросаешь мне вызов? — продолжил он, делая шаг вперёд. — Как смеешь являться сюда и требовать что-то? У тебя теперь есть муж! Пусть он и требует что-либо вместо тебя…

Я смотрела на него, прикусив губу, чтобы не сорваться. Гнев разгорался внутри, смешиваясь с болью, но я держалась.

— Я имею право требовать то, что принадлежит мне, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо и ровно.

Лицо Лансера покраснело, и он резко ударил рукой по столу.

— Ты неблагодарная девчонка! — выкрикнул он. — Я потратил на тебя столь многое, а ты ведёшь себя так, будто тебе все должны!

Я сжала руки, чтобы не выдать дрожь.

— Разве мне нужны были ваши монастырские пожертвования? Разве не о родительской любви мечтает каждое дитя??? — вырвалось у меня. — Вы не дали мне ровным счетом ничего! И я сейчас требую своё собственное!!!

Отец зло сузил глаза, но больше ничего не сказал.

Молчание повисло в комнате — тяжёлое, гнетущее. Я чувствовала, как ноги подкашиваются, но не могла позволить себе рухнуть сейчас.

Да, вела себя дерзко, как никогда в жизни, но… останавливаться не собиралась. У меня фактически не было выбора. Или я отвоюю себе место под солнцем, или этот мир с его обитателями сожрет меня…

— Хорошо, — проговорила я, подняв подбородок. — Вы можете не отдавать мне то, что мне принадлежит. Но я никуда не уйду!

Я произнесла эти слова так громко и твёрдо, что даже сама удивилась. Но внутри всё протестовало против этого заявления.

«Что ты несёшь, Делия? Ты даже до утра здесь не продержишься! Этот дом чужой, холодный, пропитанный презрением к тебе. Как ты собираешься терпеть их взгляды и эту удушающую атмосферу?»

Сердце колотилось так быстро, будто собиралось вырваться из груди. Ощутила, как от волнения вспотели ладони, но не позволила себе выдать ни одной эмоции. Весь мой разум кричал, что этобезумие, что я должна уйти сейчас же, пока могу…

Но обида и затаённая горечь за всё, что я пережила, толкала меня вперёд. Она заставляла быть твёрдой, дерзкой, хотя внутри я чувствовала себя маленькой девочкой, которую вновь оставили одну в холодной монастырской комнате.