Книга Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена!, страница 10 – Анна Кривенко

Кабинет встретил меня тёмнотой и тишиной. Лунный свет скользил по массивным столам, стеллажам, заставленным книгами. Вспоминались слова Себастьяна, холодные и колкие, как льдинки: «Приживалка, нахлебница, мышь…»

Я зажгла миниатюрную лампадку, которую принесла с собой, её тёплый свет осветил узкий участок комнаты. Стеллажи с книгами потянулись вверх, как старые сосны в лесу. Сердце замерло от восторга.

Эти книги могли стать моими проводниками. Этикет, домоводство, магия — всё, что угодно. Я провела пальцами по корешкам, вдыхая запах старой бумаги.

Но вдруг замерла. Звук у двери. Шёпот.

Лампа потухла мгновенно, и я прижалась к стеллажу. Дверь рывком открылась. В дверном проёме появились два силуэта.

Мужчина и женщина.

— Фида… — голос Себастьяна был мягким, почти мурлыкающим. — Ты такая сладкая…

Я застыла в ужасе и отвращении.

— О, милорд… Вы слишком добры… — хихикнула служанка, поглаживая себя по талии и этим приглашая аристократа сделать то же самое.

— Доброта здесь ни при чём, — прошептал он, прежде чем накрыть её губы поцелуем — страстным, долгим и… невыносимо отвратительным!

Полумрак кабинета стал ещё гуще, когда дверь за любовниками закрылась. Лунный свет, пробивающийся через узкое окно, едва освещал их фигуры, добавляя сцене призрачности и какого-то нелепого драматизма. Я старалась не шевелиться, едва касаясь спиной холодной поверхности стеллажа. Шорох одежд и приглушённый звук поцелуев разрезал тишину ночи.

Себастьян провёл ладонью по тонкой талии Фиды, как она и просила, и служанка хихикнула, выгибаясь к нему, словно кошка. Её каштановые локоны поблёскивали в слабом свете луны, а тонкий запах дешёвых духов, приторно-сладкий, заполнил пространство, мешаясь с привычным ароматом кожи и дерева.

Мне стало дурно.

— Ты даже не представляешь, как долго я мечтал об этом, — соблазнительный и пылкий голос Себастьяна был низким, наполненным ленивой уверенностью, что очередная пассия сейчас сомлеет от восторга.

— Милорд… — протянула Фида, притворно смущаясь, хотя в её голосе слышалась нескрываемая жадность.

Я заставила себя не отворачиваться, хотя увиденное вызывало омерзение. Себастьян наклонился, жадно впиваясь в губы служанки, а её руки скользнули по его плечам, стягивая камзол. Ощущение отвращения усилилось, сдавливая грудь невидимыми тисками.

Поцелуй Себастьяна стал грубее. Фида слабо охнула, покорно принимая его напор. Их руки блуждали, хватая друг друга за одежду, за волосы. Ткань платья тихо зашуршала, и я заметила, как оно немного соскользнуло с белоснежного плеча.

Я вжималась в стеллаж, молясь, чтобы тени кабинета полностью меня поглотили.

Сцена, разворачивающаяся перед глазами, была не просто отвратительной, она была унизительной. Не для них, конечно. Для меня. Моё замужество, точнее, этот фарс, который так назывался, сейчас было растоптано этими мерзкими похотливыми играми. Совсем недавно был короткий период в моей жизни, когда я надеялась, что этот брак принесёт хотя бы уважение со стороны супруга. Но его не было и в помине. Он никогда не видел во мне женщину. Только вещь, на которую даже смотрел с отвращением…

Я крепче сжала кулаки, ощущая, как ногти вонзаются в ладони. Перед глазами встала та жуткая брачная ночь, которая оставила в моем сердце раны воспоминаний. Себастьян не смотрел на меня тогда с такой страстью. Не трогал меня с нежностью. Ни разу не поцеловал.Его движения были резкими, быстрыми, лишёнными какого-либо интереса или желания сделать мне хоть немного менее больно. Как будто я была пустым местом, инструментом для удовлетворения, и больше ничем…