Книга Крепостная, страница 146 – Марьяна Брай

— Нет, это не ревность, Дуняша. Она просто хочет продолжать писать свои работы. И нам, пока это можем себе позволить, надо с радостью принимать подобный подарок. А вы учитесь, перенимайте все ее умения. Такие люди рождаются раз в век. Тем более женщина, да еще и не против обучать! А про Осипа не беспокойся. Наши-то знают, что брак договорный. Боялись, что Петр с его женушкой гадостей наделают Осипу и приберут имение к рукам, - успокоила я Авдотью.

«Значит мне не показалось про наших голубчиков: нравятся они друг другу. Вот и Лидия! Вот и Божий одуванчик!» - подумала и поняла, что радуюсь за них.

В моем-то возрасте нынешнем отыскать себе пару по интересу и интеллекту — большой подарок. А в их годы и того сложнее. Все уже наращивают такой характер, что за ним и человека не рассмотришь. А тут вот посмотрите - цельный любовный роман!

Работа в мастерской закипела. Я же, занятая лишь лакировкой и покраской черным заготовок, превратилась из мастера, который доводит работу до ума, в простого рабочего, выполняющего роль заготовщика. Но когда поняла, что моя часть дела выполнена, даже оценила это, потому что хотелось домой, к Герману, который украл часть сердца и уже, скорее всего, навсегда.

Целый месяц что в доме, что в мастерской царила суета и толчея. А к середине октября, когда все работы на полях, огородах и пастбищах были завершены, вдруг стало тихо, привычно и спокойно. Словно кто-то очень долго настраивал то торопящиеся, то отстающие часы, а потом в один момент все пошло правильно и с нужной скоростью.

Осип приезжал в мастерскую пару раз в неделю. С ним приезжала Лидия. Я в эти дни оставалась дома, чтобы не толпиться там и не мешать. Да и хотелось повозиться с окрепшим, хохочущим от «ладушек» Герой.

Нюрина с Фирсом свадьба прошла шумно и с размахом. Пировали в деревне, чтобы гости могли разместиться всей ватагой в домах соседей и не толпиться на дворе.

Осип отдал им дом, в котором жил Фирс. И на какое-то время наша Нюра стала незаметна, потому что с девками приводили там все в порядок, превращая холостяцкую избу в дом со светлицей и уголком-спаленкой. С вышитыми накидушками, строчеными шторками-«задергушками» и половиками разной цветастости.

Глафира переехала жить в кухню и ныла на тему своей незамужности,скоро перерастущей, по ее мнению, в стародевичество. Я приводила в пример себя, потому что были мы ровесницами. Но подруга считала, что я – дело решенное, и брак с Осипом спас меня от незавидной доли.

Моя вторая осень в Верхнеуральске, да еще и в девятнадцатом веке полностью вступала в свои права. Кто бы мог подумать, что я, человек, не хватавший звезд с неба и всегда думающий только о насущном, буду всю душу отдавать искусству.

Да, наши работы, если пока не знали и не узнавали, но для меня они стали такого размера шагом, что только успевай «расширяй юбки».

Заботы моей прежней жизни были настолько насущными, что вся красота, вся объемность этого мира прошли мимо, не коснувшись меня, даже когда за спиной остались тяжелая работа и забота о сыновьях, которым хотелось дать то, чего лишена была я: возможностей.

И когда я вспоминала свою прежнюю жизнь, понимала, что крепостной я была тогда! И держала себя в этих рамках тоже я сама. Не умела жить иначе? Не могла себе позволить что-то для души? Вероятно!