Книга Серебряные крылья, золотые игры, страница 35 – Иви Марсо

Ее брови недоверчиво поднимаются.

― Ты не приходил ко мне, Бастен. Кроме того, я полагала, что секреты ― это само собой разумеющееся между нами.

Чувство, как будто она все-таки проткнула меня этим проклятым клинком.

Я поднимаюсь на ноги, откидывая назад растрепавшиеся пряди волос, и протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться. Она такая легкая, что поднять ее ― все равно, что сорвать одуванчик.

Я помогаю ей встать на ноги, и в этот момент наши руки соединяются, тела сливаются, сердца стучат одинаково быстро, и все, чего я хочу в этом мире, ― это впиться в нее своими губами.

Я знаю, что она тоже это чувствует.

Ее глаза поднимаются к моим, и между нами проскакивает искра.

― Что на самом деле было в письме, которое ты прочитал? Я не глупая, Бастен. Что бы там ни было, после этого между нами все изменилось.

Моя челюсть сжимается. Секрет рвется из меня наружу, хотя бы для того, чтобы разгладить эти тревожные морщинки вокруг ее глаз.

В ответ на молчание она обнимает ладонями мое лицо, изучая меня, как художник изучает портрет одного из бессмертных. Ищет тени и свет. Находит мелкие недостатки. Запоминает черты.

― Скажи мне, Бастен, ― шепчет она, и глаза у нее такие бездонно синие, что я могу думать только о той ночи, которую мы провели в пещере за водопадом к югу от Дюрена. Лучшая, мать ее, ночь в моей жизни. Впервые я осмелился поверить, что могу обрести счастье.

― Я не могу, маленькая фиалка.

Передо мной словно захлопывается дверь, разрывая связь, бушующую между нами.

Долгое мгновение мы оба молчим. Потом она отводит взгляд.

― По крайней мере, ты не выполнил свою угрозу поцеловать меня, ― криво усмехается она, пытаясь скрыть своюболь.

Мое сердце сжимается.

― Я знаю, что ты меня ненавидишь, ― говорю я, обхватывая ее челюсть одной рукой. ― Я это заслужил. Но со мной ты в безопасности, Сабина. Я не прикоснусь к тебе, не поцелую тебя, если ты не попросишь.

Хотя в ее сверкающих как звезды глазах плещется желание, в ответ она крепко сжимает губы.

Отказ причиняет боль, но это не удивительно.

Боль завязывает меня в узлы, разрывая сердце и душу, и я на свинцовых ногах поворачиваюсь к окну. Надеюсь, эта чертова сова не нагадит мне на голову, пока я буду спускаться. Это было бы как раз то, чего я, блядь, заслуживаю…

Ее рука мягко опускается на мой бицепс.

― Бастен. Подожди. ― Ее шепот такой тихий, но я слышу его. Как и слышу желание в ее голосе. И будь я проклят, если во мне не взрывается потребность в ней в десять раз сильнее.

Мое дыхание замирает, когда я поворачиваюсь обратно. От предвкушения по коже пробегают мурашки, а ладони становятся влажными от желания обнять ее.

Ее расстроенные глаза на бледном лице поднимаются, чтобы встретиться с моим взглядом.

― Это должно быть в последний раз.

В последний раз? Нет. Последнего раза не будет никогда. Я смирился с тем, что предаю человека, который близок мне, как брат. Я никогда не отпущу Сабину ― она будет моей до скончания веков, даже если никогда не наденет мое кольцо на палец.

Но, конечно. Она может пытаться убедить себя, что это в последний раз.

Ее сердцебиение учащается, когда энергия между нами меняется. Я чувствую запах Максимэна через дверь; он сейчас в конце коридора, за пределами слышимости, засовывает палец в киску Серенит, пока думает, что все спят. Он крутой старый ублюдок, но эта женщина всегда была его слабостью.