Книга Серебряные крылья, золотые игры, страница 195 – Иви Марсо

― Потому что ты необходима. Твоя связь со зверями фей играет ключевую роль в его планах. Грядет великая битва между пробуждающимися богами и теми, кто не подчиняется нам. Ты была на арене ― ты слышала предупреждение Рашийона. ― Ее тон мрачнеет, когда она проводит пальцами по рукаву платья. ― И теперь, дочь Волкании, у тебя нет иного выбора, кроме как повиноваться.

Она достает из подола рукава иголку. Она длиной с мою ладонь, пахнет чистым серебром, испещренным сложными узорами фей. Пока я настороженно наблюдаю, она подходит к осиновому саженцу и протыкает перед ним воздух.

Из воздуха вырывается луч света. Что за хрень?

Свет теплый и оранжевый, мерцающий, как огонь. Айюра осторожно проводит иглой против часовой стрелки по воздуху, словно рисуя дверь.

То, что происходит дальше, трудно объяснить. Мир просто рассыпаетсяот того места, где она проводит иглой, как будто она разрывает швы занавеса,который постепенно рушится. Вид на саженец и лес за ним сменяется другим видом, словно в театре меняют декорации в сцене.

Через эту прореху в воздухе мы можем заглянуть в другой лес. Он утопает в тенях, а густой полог создает впечатление вечной ночи. Источником света служит костер неподалеку. Слышно ржание лошади. Я могу различить край палатки из ткани цвета индиго с эмблемой Фрасии в виде звездочки.

Она открыла портал в лагерь гребаной волканской армии к северу от границы.

Она собирается забрать у меня Сабину.

Воин во мне издает кровожадный крик. Охотник? Нет, больше нет. Не после криков, которые я вызывал у Макса, когда загонял лезвия ему под ногти. Не после того, как прошел через Турнир, уложив в могилу пятнадцать тел, чтобы я мог жить.

Я ― гребаный хищник.

А Айюра? Насколько я могу судить, у нее нет оружия. В этом платье она может спрятать не больше иголки. Если бы это был бессмертный Артейн, одаренный бессмертной силой, или бессмертный Вэйл, мастер всей магии фей, я бы не справился. Но богиня целомудрия?

Что она собирается делать, бросать в меня молитвы?

Я подбрасываю нож в воздух и плавно ловлю его обратным хватом. Это более грубый, жестокий захват. Он предназначен для колющего, а не режущего удара.

Для рубящегоудара.

― Сабина остается, блядь, здесь, со мной.

Айюра спокойно вставляет иглу обратно, затем разглаживает рукав.

― Я заберу твою возлюбленную на сторону победителей, смертный. Ты должен поблагодарить меня. Намного быстрее, чем ты можешь себе представить, Астаньон превратится в пепел, если не покорится Волкании.

Сабина кажется спокойной рядом со мной, но ее тело говорит мне об обратном. Я знаю, что, когда она мысленно общается с животными, ее губы, язык и зубы формируют слова почти незаметными движениями, но я слышу их едва заметные подергивания.

И судя по тому, как слабо шевелятся ее губы, она уже на шаг опережает меня и мой нож.

Краем глаза я вижу, как из серебристого клена за спиной у Айюры бесшумно выходит олень. Животное движется без шума, острия его рогов бесшумно касаются листьев.

Не смотри на него,говорю я себе. Лучше отвлеки Айюру.

Я прижимаю рукоять ножа к голой груди, напрягая мышцы.

― Она не отправится в Волканию, даже по приказу гребаной богини.

Айюра усмехается:

― Когда богиняприказывает, мой прекрасный смертный, нет иного выбора, кроме как повиноваться.

Айюра бросается вперед с быстротой, которой я не ожидал ― не так быстро, как поцелованные богами бойцы, с которыми мне доводилось сражаться, но близко, и хватает Сабину за руку.