Книга Дочь Мента, страница 89 – Екатерина Ромеро

Врачи сняли швы, я слышала, как они говорят: «Заживает хорошо». А внутри только одно: как мне теперь жить с этим уродством?

Я сижу в палате одна, с сумкой на коленях, и жду. Наивная дуреха Мила. Чего ты ждешь? Он не придет, Сергей занят.

Он женат, у него свои дела. На что ты надеешься? Что он выберет тебя? Это просто глупо.

Он не обязан возиться со мной, но куда мне ухать? Мой дом –это Сергей, но и напрашиваться я не стану.

Наверное, самостоятельность – это не когда ты хорошо сдала сессию. Это день, когда ты понимаешь, что осталась одна. И никто не обязан спасать тебя. Ты сама себя спасаешь.

Я ухожу молча. В одиночестве просто в никуда.

Ухожу из палаты, держа выписку в руках. Не знаю куда, если честно. Просто прямо, шагать, идти вперед.

Нельзя останавливаться, я приучена уже к другому. Один раз я оглядываюсь в коридоре, но там пусто.

Сергей не приехал за мной. Он занят, у него, конечно, свои заботы, так что я быстро вытираю слезы и срываюсь на бег. Я хочу спастись, расшибиться в лепешку.

— Мила!

Я выбегаю на улицу, чувствуя боль во всем теле. Я не нужна ему больше такая. Сломленная, наивная дура.

— Мила, стой!

Ха-ха, даже слышу его голос – вот до такой степени уже больная. Им.

— Да стой же!

Меня перехватывают за руку уже за пределами больницы. Я поднимаю голову и вижу Сергея. Запыхавшийся, с расстегнутой на груди рубашкой и растрепанными волосами.

— КУДА ТЫ НЕСЕШЬСЯ?!

— Я... я просто иду. Ты не пришел за мной.

— Я опоздал, в городе пробки! Я сказал тебе ждать меня в палате, ну почему ты такая непослушная?!

— Я устала, я так не хочу. Делить тебя. Не хочу, Сергей, я так не умею, пусти!

— Не пущу. Нет, не пущу, девочка.

— Мне больно! Зачем ты так? Да, мой отец был плохим человеком, ну а я что… я дочь мента!

— Мне уже похер, чья ты дочь! Это перестало иметь хоть какое-то значение.

— Я похожа на отца, ты сам говорил, я помню!

— Да, говорил, и что?! Ты каждую минуту мне доказывала обратное. Ты не такая, как твой отец. Мила, ты колючая, но добрая. В тебе кардинальная разница с твоим отцом. Ты пошла в маму. В тебе нет ничего от отца. Ты похожа на себя, ты сама себя сделала!

— Ты меня ненавидишь. И всегда ненавидел! – говорю честно, как умею, в глазах слезы, но зато сказала. Впервые, не могу больше молчать.

— Твой отец только слил информацию. Исполнители были совсем другими. Это Вальц. Он хотел убрать своего брата ради наследства. Девочка, я узнал это, когда тебя оперировали, но это всевторично. Я не ненавидел тебя! Мила, девочка моя, я тебя только в первую неделю ненавидел, а потом я начал тебя узнавать. Я хотел тебе добра. Только добра. Спасти, помочь, защитить. От себя особенно.

— Почему? Просто скажи: почему ты тогда меня спас? Почему сейчас спас? Ты не обязан. Я никто для тебя!

— Ты не никто. Ты моя, Мила. И ты всегда была моей, и я хочу, хочу, чтобы ты была моей, девочка! Никакой Виктории в моей жизни, никакой Леры уже нет со мной как год. Мне нужна только ты!

— Почему?

— Потому что я уже давно сделал свой выбор — это ты. Если, конечно, ты сама хочешь этого.

— Назови одну причину. Почему ты сделал этот выбор? Почему я?

— Потому что я люблю тебя.

— Ты меня любишь?

— Да.

Смотрю на Сергея. Я уже, конечно, знаю свой ответ, но все равно хочу убедиться.

— На сколько процентов? Из ста?

— На миллион.