Книга Дочь Мента, страница 39 – Екатерина Ромеро

Довольно часто мне кажется, что я точнотот щенок, которого подобрали и притащили в семью. Разница только в том, что щенку обычно рады, а мне… ну такое. Есть и есть, кормят, поят, учат. И все. Я дочь его врага. Со мной разговор короткий. Держу пари, Сергей так и ждет, что я что-то вытворю, но нет. Все это время я паинька, но только потому, что обживаюсь на новом месте.

И еще… еще мне хочется, чтобы Сергей понял, что я не такая, как отец. И я не тупая! Я умная, я не трусиха, хотя помню прекрасно, как рыдала, когда у меня был аппендицит. Сергей это видел, стыдно мне за это до сих пор, надо было самой додуматься.

Я собственность Волкодава дома, а по факту попросту его питомец. Он мой хозяин, я Сергею принадлежу и, что хуже всего, ничего не могу с этим сделать.

И если изначально я хотела сбежать, то, когда немного привыкла к комфорту, такие мысли отпали сами собой.

Мне некуда идти, и никто меня нигде не ждет. Хоть бы тетка какая-нибудь и та отсутствует.

Я же реально сирота. Недавно только полностью осознала это. Я ничейная, точнее, я Сергея. Он и спаситель мой, и палач, и хозяин. Все в одном флаконе, черном, точно ночь.

— Возьми вилку с ножом, Мила. Ешь как дикарка!

Утро, завтрак, семейка в сборе. И я тоже тут. Потому что у них это правило. Есть вместе.

Меня одергивает Виктория. К слову, я ее сегодня вообще не трогала, но она любит упражняться в этом. Все ей не так, все не то, но суть одна: я раздражаю ее точно так же, как и она меня.

Стыдно, неловко, ведь тут Костик и Сергей – особенно. Вика любит меня стыдить, показывать мне мое место. Это доставляет ей удовольствие, она самоутверждается за мой счет.

— Как умею, так и ем. Не нравится — не смотрите!

— Не хами, Мила.

Сергей переводит на меня колкий взгляд. О, наконец заметил! Я думала, что стала невидимкой. До такой степени презирает меня, точно я лично убила его брата.

Смотрю на эту вилку с ножом. Я не умею правильно брать приборы, а позориться не буду, не дождетесь.

Костик едко усмехается, а у меня щеки пылают от негодования. Сергей всегда будет за них, а не за меня. У него жена и сын, а я вообще неясно кто здесь. Типа племянница, и то по всем фронтам фальшивая.

— Я не хамлю!Вика сама ко мне цепляется, вы что, не видите?! А этот ваш придурок ржет как конь! Чего его не одергиваете?

— Сама дура.

— Извинись. Немедленно.

— Да сами извинитесь! Вы в цирке живете. Одни только лошади да овцы вокруг!

Вскакиваю из-за стола. Есть уже не хочется. Не знаю, что на меня напало, обычно я сдерживаюсь, а тут просто сорвалась.

Наверное, потому, что вечером они все вместе идут в гости к какому-то другу Сергея, а меня не берут. Меня вообще никуда не берут, и я сижу здесь в четырех стенах, точно затворник!

Это обидно, это больно, и я не понимаю, на фига Волкодав это делает. Я не сбегу, он ведь знает, тогда к чему эти проблемы? Ну взяли бы меня с собой, я была бы паинькой, сидела бы в уголке, на людей посмотрела бы, а так Сергей дома меня запрет – и наслаждайся. С собаками только можно гулять, они мои лучшие друзья, если честно.

Я заключенная здесь, в этих золотых хоромах, и меня это бесит. Я хочу внимания, ну блин, хотя бы поорали на меня там или что… я так не привыкла.

Отец всегда находил к чему придраться, но мы хотя бы общались, а не так, как тут. Короткие приказы, дисциплина, занятия. Сергей даже лекции мои не проверяет. Ему звонят учителя с докладом. И все… Все! А я ведь живой человек. Я гулять хочу. И на дискотеку, и все остальное тоже.