Книга Насильно твоя, страница 86 – Екатерина Ромеро

— Прости, я не хотела, чтобы все так… Я не знаю, я просто испугалась.

— Я знаю. Ты действовала как мама, и Захаров этим пользовался. Ты хотела спасти ребенка от такого садиста, как я.

— Ты не садист! Я сделала ошибку, но, когда поняла, было уже поздно. Как Влад? Он жив?

— Да, конечно, бегает уже этажом ниже. Снотворного ему насыпали, но уже все прошло.

— Он сердится на меня?

— Нет, конечно. Ты не виновата. Это Денис предал меня, за что и поплатился.

— А ты сердишься? — спрашиваю с замиранием сердца, смотря в глаза мужа. Да, я знаю, что налажала, я доверилась не тому, и это привело к таким жутким последствиям.

Роман поднимается и идет к окну. Смотрит серьезно вдаль и по привычке достает сигареты, сжимая в руке.

— Я сержусь только на себя. Если бы я тогда не был помешан на мести, этого бы всего не случилось с тобой, девочка. Все твои беды от меня. Все несчастья я тебе принес, Илана. Я… я хотел бы вернуть все назад, но не получится. Хотел я заново все построить, чтоб ты не боялась меня, без всей этой грязи, но вышло еще хуже. Я старался, птичка. Делал все, чтобы не видеть страха в твоих глазах, но в итоге ты начала меня бояться больше прежнего. Ты хотела уберечь Анюту от такого отца, а себя от такого мужа.

— Я…

— Нет, подожди. Знаешь, я долго думал, пока тебя оперировали. Я ведь насильно тебя не только взял в первый раз, ребенка тебе сделал против желания, но и замуж выйти заставил. У тебя ко мне никогда не было ничего обоюдно. Ты и правда, видать, за дочь боялась все время и не любила меня,так что твое сознание, оставшись без памяти, буквально орало о том, что я тебе чужой.

Роман стоит ко мне спиной у окна, и я не вижу его глаз. Он словно намеренно их прячет, и только по его дрожащему голосу я понимаю, что он едва сдерживается, чтобы не выдать волнения.

— Илана, я когда-то уже потерял жену и нерожденного ребенка. Хоронил их и знаю, что это такое. Ты меня живым снова сделала, дала шанс на жизнь, вот только я украл этот шанс, когда тебя похитил. Не было его у меня, да и не за что его получать, собственно.

Волк поворачивается, и мы встречаемся взглядами. Его глаза красные, блестят от слез, и у меня, уверена, все точно так же.

— Не надо, Ром. Пожалуйста, не надо.

— Я принял решение и уже вызвал юриста. Он разведет нас по-тихому, и не бойся, на этот раз дочь будет с тобой, как ты всегда и хотела.

Я ждала его упреков, злости за то, что похитила Анечку, что сбежала, но уж точно не такого. Лучше бы мы поругались, поссорились, как это было в последние недели, но только не развод.

Я же все помню теперь, и одно только это слово меня пугает, потому что оно означает конец нашей семьи. Семьи, которую я люблю, которой дорожу и никогда не хотела, чтобы она распадалась.

Мне больно, если бы я могла, то встала бы с кровати и подошла к Волку, а так я могу только беспомощно лежать вся в этих бинтах и смотреть на мужа. Мужа, который устал, который тоже все чувствует точно также, как и я.

Это я виновата. Если бы я быстрее все вспомнила, это бы не привело к таким последствия, какие мы видим теперь.

— Ты хочешь развестись. Почему, Ром? Почему теперь?

— Потому что я не хочу видеть страха в твоих глазах и каждый чертов день проклинать себя за это. Илана, я должен сидеть в тюрьме давно. Видимо, эти три года с тобой были просто бонусом для меня. Я не заслужил такого счастья. Я не заслужил ни тебя, ни Анюту рядом с собой и знаешь, едва не потеряв тебя я понял, что не хочу больше рисковать самым ценным. Вам с дочерью будет лучше жить отдельно от меня. Подальше.