Книга В уплату долга, страница 98 – Екатерина Ромеро

Опираюсь рукой о стену, жадно хватая воздух ртом. Все пошло к чертям. Я не тому мстил все это время. Я мстил посреднику, когда настоящая сука наслаждалась моей болью каждый долбанный день. А те твари, что издевались над Милой, тоже все еще живы.

В висках пульсирует. Нахрена я вообще тронул эту девочку невинную? А она терпела. Молчала и терпела. Ради отца. Блядь!

Я уже давно должен быть под домом Быка, и вырезать всю его семью, но я не могу оставить Илану. В клинике уже дежурит целый отряд спецназа. Я понимаю, что пока Бык на свободе, он опасен и для нее. Я должен уберечь птичку, ведь тогда Быков нанимал снайпера, и он целил в нее, а не в меня. Прямо в голову. Чтобы я снова мучился, чтобы снова, блять подыхал от боли.

Рука судорожно тянется к сигарете, но тут же одергиваю себя. Нельзя тут. Операционная за дверью. Черт!

Не могу найти себе места. Успокоиться не могу. То и дело бросаю взгляд на часы. Минуты кажутся резиновыми, но никто из врачей так и не выходит. Я нихрена уже не понимаю, что происходит. Птичку просто забрали, и после этого никто не выходил. Вообще ничего нет. Что там происходит, мать их? Сколько можно-то?

Илана. Как она посмотрела тогда на меня. И вправду подумала, что я ее папашу порешил. Уверена была. Ни капли сомнения в ееглазах.

Усмехаюсь. Ненавидь меня, девочка. Сильно ненавидь. Мало даже будет. Мне надо больше. Чтобы до крови из носу. До потери пульса уже, чтобы догорал.

Хочется орать от одного только понимания, что я наказывал не ту. Все это время я думал, что она дочь моего самого злейшего врага, когда настоящая тварь сидела тихонько в стороне. Озеров лишь на бабки косился, и ради этого, оказался готов даже родную дочь продать.

Даже не сомневаюсь в том, что Быков за эту потерю и молчание ему здорово отстегнул. А Илана…отца все ждала. Наивная до скрипа зубов. Как вообще она выжила с таким отцом, даже не представляю.

Провожу рукой по лицу. Почему-то пальцы мои трясутся. Кажется, что просто сдохну сейчас.

В этот момент я начинаю молча молится. За птичку. Впервые в жизни осмелиться что-то у Бога просить. Если она с дитем умрет, я тоже сдохну. Прямо тут. Мне не для чего больше существовать.

Двери наконец, открываются, и я быстро поднимаюсь со стула. Врач выходит весь в операционной одежде. Перчатки только снял. Только это не акушер обычный, а хирург. И я теперь вообще ни хрена не понимаю.

– Почему так долго? Что там?

– Роды пришлось вызывать.

Сглатываю. Сердце пропускает пару болезненных ударов.

– Какие нахрен роды? Рано еще. Месяц целый ходить ей.

Врач поправляет халат.

– Какой-то резкий стресс, видимо ускорил процесс. Начали кесарить. По-другому не вышло. Кровотечение сильное началось. Господин Волков. Вы же знаете да, что девушка выбрала? Вы вместе решение это принимали?

Смотрю на врача и нихрена не пойму. Мысли, как бешенные газели уже проносятся в голове.

– Какое решение?

– Илана на минуту в себя пришла и передала письмо, в котором указала, что если возникнут риски, чтобы приоритет отдали ребенку, а не ей.

Охреневаю просто от услышанного. Горло, как обручем сжимают. До скрипа.

– Что?! Что, блядь, она передала?

– Чтобы ребенку жизнь сохранили, если будет выбор. Роман Викторович, у девушки сильное кровотечение открылось. Сейчас надо сделать такой выбор, пока еще он есть. У вас считанные секунды. Кого мы спасаем?