Книга В уплату долга, страница 101 – Екатерина Ромеро

Слов не хватает. Горло сжимается от спазмов, но я начинаю с ней говорить. Мне надо сказать это ей.

– Ты умница, птичка, а я…я виноват перед тобой, девочка. Очень.

Наклоняюсь и целую Илану в висок, проводя рукой по ее волосам. Нежные, как шелк. Светлые. Эта девушка мне дочь сегодня подарила. Такую красивую, как и она сама, и чуть ли жизнь за нее не отдала. За моего ребенка.

Я знаю, Илана была готова к худшему. Она готова была пожертвовать собой за ребенка. Свою жизнь отдать за наше дитя, которое я насильным путем ей сделал. Не по любви, а в жестокости, специально терзая ее тело так, чтобы ей было максимально больно. Но даже так она все равно любит малыша. Несмотря на на что.

Всю ночь я сижу рядом с Иланой. Под дверью реанимации и так два охранника дежурит, но мне этого мало. Пока Быков на свободе, ей может угрожать опасность, да и после такой сложной операции я не хочу оставлять ее одну.

Птичка спит до самого утра, и только в семь часов я оставляю ее, чтобы выпить кофе и проведать нашу крошку, которую временно положили в белый прозрачный бокс детской реанимации.

Как только подхожу к дочери, не могу сдержать улыбки. Эта малышка уже давно не спит. Она смотрит прямо на меня и кажется, даже пытается что-то говорить. Крошка укрыта одеялом. На нее светит какая-то теплая лампа, видимо, создавая имитацию маминого живота. У девочки красивые губки бантиком и блестящие глаза, смотря на которые я понимаю, что этот ребенок не был рожден от большой любви. Он родился только из желания мести. Моей мести.

Врач говорит, что крошка недобирает в весе, однако это не страшно и она скоро все нагонит. Главное, что она выжила, хотя на самом деле шансов было ничтожно мало.

Я не могу вернуть жену и сына, хоть бы сотню выстрелов сделал в башку Быкова. У меня теперь нет семьи, кроме этой крошки и дочери моего врага, которая сама чуть не умерла, рожая мне малышку.

Осторожно просовываю руку в эту колбу и беру дочь за крошечную ручку. Как только ощущаю ее теплую кожу, тут же всеготоком пробирает.

Ты моя кровь. Я никому тебя не отдам.

Открываю глаза и вижу вокруг лишь белые стены. Совсем не помню последних событий. Только обрывками все проносится в голове, как кадры из фильма, в который мне трудно поверить. Помню лишь свою кровь на ногах, безумный взгляд Волка, быстро проносящиеся деревья в окне и невероятную острую боль в животе.

Первое ощущение, что я умерла и попала куда-то туда, откуда уже нет возврата, однако приборы над головой, издающие назойливый писк, быстро возвращают меня в реальность. Кажется, я в больнице. Наверное, я в родильном отделении, судя по детским рисункам на стенах, вот только я не слышу никакого детского плача. Я одна в палате. Совсем одна.

Стараюсь пошевелить руками и тут же ощущаю, что на указательном пальце установлен датчик. Мой пульс считают также, как и сердцебиение. В вене стоит катетер. Что-то прозрачное вливают в руку. Кажется, глюкоза.

Левой рукой тянусь к лицу. Словно мешает там что-то. Нащупываю приклеенную трубку к носу. Не болит. Просто воздух мне подает. Постоянно.

Почему-то чувствую невероятную усталость в теле, словно все мои силы кто-то выпил. Тут же вспоминаю последние события, и на глаза наворачиваются слезы.

Мой отец убит. Это оказалось правдой, а не жутким кошмаром. Теперь я никому не нужна. Совсем. Я знаю, кто убил его. С этим мужчиной я провела прошлую ночь. Обнимала его. Прижималась к нему и вдыхала его запах, который вот же столько месяцев не дает мне покоя. Дура.