Книга Реквием, страница 89 – Екатерина Ромеро

— Прости меня, Тимур! Прости, прости, прости!

Шепчет, целуя в шею, в губы нежно, целует мои перебинтованные руки, а я оторваться от нее не могу, дурею. Поверить не могу, что снова вижу ее. Живой.

Ее глазки медовые блестят от слез, и я в волосы ее зарываюсь руками. К себе прижимаю, игнорируя боль. Хочу ощутить ее снова. Трусит всего, кажется, я сдыхаю. Этот мираж, он не проходит, пока Ася лицо мое ладонями не обхватывает, заставляя на себя смотреть.

— Тимур, я живая, прошу, посмотри на меня! Я знаю, что сделала тебе очень больно. Я так виновата, я думала, так лучше будет. Этот взрыв. Все это ненастоящее, слышишь? Ее нежные прикосновения согревают и я руки перебинтованные поверх ее кладу, смотря на нее.

— Прости меня, Бес, пожалуйста, прости меня!

Она просит прощения у меня, тогда как не виновата ни в чем. В отличие от меня.

— Ася…

Едва говорю. На горло словно наступили. Болит. Внутри все просто догорает.

— Виктор просто помог. Не ругай его сильно! Я думала, что справлюсь, увезу детей. Что забуду все и не смогла, любимый. Можешь злиться, можешь наказать, убитьза то, что обманула, что оставила, забрала детей, мне все равно уже. Все равно!

Она плачет, лбом к моему лбу прижимаясь, а я руки отпустить не могу, отпустить ее не имею права.

— Ты не виновата. Ни в чем. Все правильно сделала. Ты хотела детей уберечь. От меня.

— Ты не обидишь наших детей.

— Никогда в жизни.

Мои руки дрожат, я тронуть ее боюсь, но и не касаться тоже не способен. Только сейчас понимаю, как я скучал по ней. Безумно.

— Почему ты вернулась?

Смотрю на нее и не понимаю. Мотылек могла больше никогда не возвращаться, а я так бы и не понял ни черта, но вернулась.

Из ее медовых глаз слезы стекают и девочка улыбается, смотря прямо на меня.

— Потому что я не могу без тебя, Тимур. Не могу.

Прижимается ко мне, а я с места сдвинутся не могу. Все плывет перед глазами.

— Прости меня. Прости девочка за то, что я творил с тобой. Брось меня. Не бойся. Живи, Ась, просто живи!

— Нет, не могу я жить без тебя, не могу…не могу так больше, любимый.

Шепчет тихо, прижимаясь ко мне щекой. Я же запах ее вдыхаю и хочу орать. От боли, разрывающей меня. Ни разу на войне такого не чувствовал, как от нее. Словно током по нервам, по-живому.

Чувствую только ее теплые пальцы на лице. Она слезы мои ими вытирает и сама плачет.

— Я простила тебя. Слышишь? Простила! Отпусти эту боль, мне тоже больно, но нельзя так больше.

— Ась, нет. Уезжай. Слово даю, не буду искать тебя. Никогда больше. Никогда!

— Нет! Ни за что! Я не откажусь от тебя. Не откажусь, Тимур. Давай переступим эту ненависть, мы и так хлебнули ее сполна. Ради нас, мы же всегда были. Все эти годы я ненавидела тебя, а ты был ни в чем не виноват. Пожалуйста! Я простила тебя, ведь я не могу ненавидеть тебя, так сильно любя!

Смотрю на нее и все такую же девочку вижу. Нежную, ласковую, чувствующую, только теперь в ее глазах что-то более взрослое плескается.

— Я. Люблю. Тебя!

Ася смотрит на меня, улыбается и плачет, а я ладони ее в своих лапах держу, не отпуская. Я никому в жизни этого не говорил, а ей готов повторить это сотни раз.

— Я тоже. Тоже тебя люблю, Тимур.

***

Я заметила его сразу. Бес сидел на коленях у могилы, усыпанной цветами. Я позвала его, но он не отреагировал, и тогда я подошла ближе, осторожно коснулась его широких плеч. Горячий, все такой жегорячий.