Книга Реквием, страница 88 – Екатерина Ромеро

Я должна его увидеть. Немедленно.

Мои руки не заживают и это хорошо. Хоть что-то еще чувствую, хоть что-то отвлекает меня от той боли, которая внутри.

Виктор носится со мной как с писаной торбой и даже пытается кормить, а я не могу. Простить себя я не могу просто.

То, что я творил с ней, как ломал эту куколку, у меня из башки не выходит. И если первые дни я просто волком по Асе выл, то потом эта боль стала изнутри меня разъедать. Живьем.

Я почти не сплю и мне становится лучше только тогда, когда прихожу к ней на могилу. Детям конфеты, а ей цветы. Белые лилии. Снова, снова и снова. Я хочу ее прощения и не получаю. Я хочу услышать голос Аси и не слышу!

Я подыхаю, я блядь, умираю без нее, проклиная себя за жестокость к этой чистой девочке, за боль, которую ей причинил, ненавидя.

И вот теперь, сидя на коленях у ее могилы, я сжимаю в перебинтованных кулаках землю, вспоминая ее. Эту нежную девочку с медовыми глазами, которая узнала во мне зверя и любила. Ася была единственной, кто любил меня, а я…так жестоко с ней поступал, ненавидел, презирал.

— Тимур…

Ее голос. Он преследует меня, как проклятье. Я слышу его часто и вот снова. Такой нежный и живой, настоящий, хотя знаю, Ася в земле давно лежит. Мертвая, как и вся моя семья и уже даже дети.

— Тимур, вставай.

Кто-то тормошит меня за плечо, по шее проводит теплыми пальцами, по волосам, а я орать хочу от того, насколько мои галлюцинации уже реальными становятся. Так она меня всегда касалась. Нежно, ласково, как котенок. Я с ума сойду…я уже кажется, свихнулся.

По ней. Сгорая от этого чувства, которое она вырастила во мне. Вместо ненависти оно болью такой обернулось, что я подыхаю теперь каждый день без нее. Без моего мотылька. Любимого.

— Тимур, пожалуйста. Прости меня…

Снова ее голос. Как наваждение, как мое личное проклятье! Я открываю глаза и вижу ее. Ася. Стоит предо мною, как живая. Как будто и не умирала так страшно.

— Нет…нет!

Хватаюсь за голову. Башка уже совсем не варит. Кажется, я и правда схожу с ума. Я вижу тебя Ася. Как живую!

— Ты умерла. Вы все…все умерли.

Эта девочка. Она на колени предо мной встает и плачет. Снова плачет предо мною. Как и тогда…как и всегда со мною рядом. Боль, одну только боль ей причинял.

— Ась, прости. Я не защитил тебя. Не уберег детей.

— Нет,мы живы! Я жива, Тимур…

Она плачет и улыбается одновременно, а я не верю. Не могу просто поверить, но передо мной Ася, как живая сидит. Такая красивая, ласковая, нежная, такая моя.

— Ты умерла! Умерла…нет тебя. Нет. Боже… Говорю ей вслух. Мне так легче, но знаю, что она не слышит. Мертвые не слышат ничего и я сдохну без ее прощения.

Головой мотает, роняя слезы, а после руку мою берет и к сердцу своему прикладывает.

— Я живая, Тимур. Дети тоже. Слышишь, стучит…

Прислушиваюсь, не шевелясь даже. Под перебинтованной ладонью стучит быстро ее сердце чистое. Стучит как и раньше, и я не выдерживаю.

— Ася!

Сгребаю ее в охапку и к себе прижимаю, вдыхая запах. Ее запах, тот самый земляничный.

— Ася…Ася. Говорить очень трудно, кажется, что грудь сейчас на части разломится от боли.

Чувствую, как робко девочка обнимает меня в ответ, прижимается в моей груди. Ее волосы шелковистые на ветру развиваются, а я прижимаю ее к себе и оторваться не могу. Моя, моя, моя!

Отстраняюсь на миг и в губы ее сладкие впиваюсь. Голодно, жадно, дико, тяжело дыша, хрипло. Ася отвечает нежно, губами своими ко мне прикасается, запускает холодные пальцы мне в волосы, дрожит вся и плачет.