Книга Реквием, страница 92 – Екатерина Ромеро

— Мама, смотри!

Амели носится с шоколадными конфетами в руках, а после прячется за моими ногами. Глазки на меня серебристые вскидывает, словно хочет что-то сказать.

— Что малыш?

— Ему…дай ему!

Кивает боязливо на Тимура.

— Подойди и дай сама. Давай, не бойся. Позови его. Амели прикусывает губу и переводит взгляд на Тимура, который даже не двигается. Вижу, что не хочет напугать ее. С Эмиром он намного более свободно себя ведет, но только не с ней.

Малышка осторожно к нему подходит, становясь напротив и задирает голову, чтобы увидеть высокого Тимура.

— Хочешь конфетку?

Смотрю на Тимура и слез сдержать не могу. Он напрягся весь, коротко кивает.

— Да. Очень хочу. Спасибо, птичка.

Присев на корточки, Тимур осторожно берет конфету из маленькой ладони Амели и приобнимает ее смотря на меня. Я вижу как блестят его глаза от счастья и боли.

Он ее отец, они так похожи…Мы начнем все заново. Мы это заслужили.

Уложив детей спать мы принимаем душ и я едва ли сдерживаюсь, чтобы не опустить глаза, когда вижу Тимура в одном только полотенце. Его бронзовая кожа играет на свету, черная поросль волос на торсе будоражит каждую мою клетку.

Сжимаю ноги вместе, чтобы не выдать себя, хотя кажется, щеки уже горят. Я скучала по нему и было бы глупо говорить что нет, и тем более стеснятся.

Опускаю глаза на его руки, перебинтованы почти до локтей. Бинты намокли, а что под ними…

Тимур подходит к столу и берет аптечку, садится на край кровати.

— Не смотри. Дай мне пару минут.

Достает бинты, ножницы, какие-то мази.

Игнорирую, подхожу ближе, сажусь на стуле напротив него. Его руки забинтованы, Бес едва ими шевелит. Как он собирается сам делать перевязку?

— Позволь я помогу тебе.

Тяну к нему ладони, но зверь тут же рычит, не давая себя коснутся.

— Не надо! Я сам.

Бинты все кровью снова пропитаны.

Вижу, что ему больно, хоть и не показывает. Бес сам точно не сможет перевязать себя. — Тимур, пожалуйста.

Стою на своем, осторожно прикасаюсь к его кистям и мы встречаемся взглядами.

— Хорошо. Помоги.

Поджимаю губы и осторожно снимаю бинты. Сколько же их. Разматываю целые клубки. Сначала на одной руке, а после и на второй и не могу сдержать слез от увиденного.

— Боже, твои руки…

Прикрываю ладонью рот, но быстро убираю видя, каким мрачным от моей реакции стал Бес.

— Черт, не смотри, Ась. Говорил же, не надо!

— Нет, подожди! Ничего. Это ничего, правда.

Боже, его руки…На обеих ладонях очень серьезные ожоги, глубокие, до мяса, будто он голыми руками в огонь лез. Господи, как же ему больно сейчас. Как он не кричит от этой боли, а сидит спокойно, смотря прямо на меня.

— Тебе…очень больно?

Усмехается коротко. Мой красивый опасный зверь.

— Ерунда.

Вижу врет, ему чертовски больно.

— Выпей обезболивающее, пожалуйста! Виктор сказал, что ты ни разу его не принимал.

— Нет. Ты как анальгетик. Помогаешь. Иди ко мне.

Бес наклоняется и стараясь не задеть меня своими руками, целует в губы. Ласково, так нежно, от чего я невольно стону в голос, видя его улыбку снова. Я так скучала по нему… как же сильно я скучала.

— Стой, дай я обработаю их. Не хочу, чтобы тебе было больно.

— Мне уже не больно. Ты же здесь, мотылек.

Бес отстраняется, дает прикоснутся к рукам. Я же дрожу, мне страшно видеть его таким и понимать, что все это время он мучился от невероятной боли. По моей вине.