Книга Мой неласковый Муж, страница 52 – Екатерина Ромеро

Мне же, наоборот, дышать даже легче без этого сахарного панциря. Быть добреньким то еще занятие, аж спину ломило от этой маски.

Теперь мне не надо больше контролировать буквально каждый свой жест, но в то же время эта честность дается тяжелее.

Еся боится меня настоящего. И это не тот страх, когда напугаешь в переулке. Она боится за свою жизнь. Я вижу ее растерянный взгляд, глаза, полные слез, хоть моя девочка и пытается держаться.

Так и выглядит загнанный зверек. Еся точно маленький пойманный зайчонок. Смотрит на меня, как на волка. Со страхом, неприкрытым ужасом. Да, именно такой ее реакции я и боялся. Именно этого я не желал видеть в ее глазах.

— Скажи, я не теряла память?

— Нет, это был психологический блок. На время.

— Ты промыл мне мозги. Как ты это сделал? Гипноз?

— Не совсем, но близко к этому. С тобой поработали специалисты. Немного.

— Мои сны и видения. Это была моя память?

— Да. Именно так она к тебе возвращалась. Ты уже полностью отошла от этого. Теперь все реально, девочка.

Еся кивает. В глазах понимание и пустота, а я прямо слышу, как шевелятся ее шестеренки в голове. Пытается логически построить хоть какую-то цепочку. Напугана, зажата, скована невидимыми цепями.

Она больше не будет сбегать. Я вижу это в ее взгляде. Обреченность. Смирение. О нет, девочка, ты сильнее, чем думаешь.

— Моя мама. Она знает, где я?

— Для нее ты уехала в кругосветное путешествие. Она не ищет тебя и живет свою единственную жизнь.

— Ясно. Мама меня никогда не любила. Для нее что я есть, что нет меня — все одинаково. Потому я и была для тебя идеальной жертвой. Я та, которая никому не нужна.

Ее глаза быстро наполняются слезами. Я вижу, как Еся с силой сжимает одеяло и поглядывает то на меня, то на входную дверь, а после просто опускает голову.

Она не решится, не рискнет бежать, Еся слишком напугана для этого.

— Я пытаюсь вспомнить это, но не могу. Один момент.

— Какой именно?

— Авария — ее, получается, тоже не было?

— Была. Ты и правда ударилась головой, но не настолько сильно, чтобы потерять память. Ты этого не помнишь, потому что была под препаратами. Ты просто спала, Еся. Когда Рокс резко затормозил и съехал с обочины, ты ударилась, так как была не пристегнута. Я забрал тебя.

— Да. И решил украсть у меня мою жизнь. Сделать меня… куколкой для забавы, — усмехается, а я напрягаюсь. Я не так наш разговор представлял, и мне не нравится, как Еся на меня смотрит. Вроде бы тихо. Спокойно даже, но тихая истерика — это тоже истерика. И она прямо сейчас бушует у нее внутри.

— Что последнее ты помнишь, зайчонок?

— Мы в твоем доме. Ждем Рокса. Он должен был скоро приехать. Ты делаешь мне укол успокоительного, чтобы я не боялась транспортировки. После берешь меня на руки. Я чувствую, что мне хочется спать. Я плачу, ты меня укачиваешь. Все.

— Хорошо. Да, так и было.

Поднимаюсь, а Еся дергается. Забивается в угол дивана, обхватывает себя руками. Даже тогда, сука, дажетогда Еся ТАК на меня не реагировала, но это еще цветочки, потому что то, что следующим делает эта девочка, просто вводит в ступор.

Она откидывает одеяло, снимает с себя шорты и майку. Голая совершенно, как и тогда. Подхожу к ней ближе. Сажусь на корточки напротив. Еся бледнее мела. Напугана просто до предела. Вжимается в стену, дрожит, когда я заправляю ей локон волос за ухо.