Книга Мой неласковый Монстр, страница 69 – Екатерина Ромеро

— А-а-ай! Что ты делаешь?!

— То, что тебе надо.

О нет, этого я точно не ждала, вот только никто убежать мне не позволяет.

Секунда, и Арман проталкивает колено мне между бедер и выставляет под себя, а после начинает делать что-то такое, отчего я громко вскрикиваю и забиваюсь птицей. Его палец во мне буквально, он вошел им в мою попу и куда-то нажимает, отчего мои ноги просто подкашиваются.

— О боже… о боже, боже…

— Да, хозяин. Скажи!

— Да, хозяин… да, хозяин, да!

Второй рукой Монстр накрывает мой клитор, и тогда начинается безумие, потому что он овладевает моим телом. Как бес, как сам дьявол, и я ничего, клянусь, ничего не могу с этим сделать.

Арман зажимает меня собой, набрасывается на мои губы, одновременно с этим пленяя мое тело и вырывая оргазмы. Нет, не один, много, много оргазмов, это похоже на конец света и перерождение, потому что ТАКОГО я еще никогда не ощущала.

Вспышки, одна за другой, и приятно, тело как будто летит. Я прихожу в себя, когда Арман вынимает из моей попы два пальца, а после нежно целует меня в шею.

— Свободна. И не думай, что ты можешь мной управлять.

Едва живая, я буквально выползаю из этой кабинки, смотря на Монстра. Горят щеки, и нет, я все еще девственница. Не тронул так, как я хотела, Арман меня не тронул, и я вижу эту победоносную ухмылку на его самодовольном лице.

От слабости меня не держат ноги, и я медленно оседаю на пол. Чувствую, как Арман подхватил меня, завернул в полотенце, как вынес из душевой кабинки.

Он не взял меня так, как я того хотела. Я ничего не добилась, кроме того, что Арман снова показал, что действует на меня как тяжелый наркотик.

— Почему ты плачешь, тебе было больно?

Арман уложил меня в постель, укрыл теплым одеялом, а я расплакалась. Как пробить эту стену, я не знаю.

— Нет. Я плачу не поэтому.

Всхлипываю. Какое его дело? Он просто каменный.

Монстр наклоняется и собирает языком мои слезы, сцеловывает их.

— У тебя сладкие слезы, девочка, но не думай, что можешь обхитрить меня, маленькая лисичка.

— Ненавижу тебя.

— Я знаю. Ненавидь. Так будет лучше, Еся.

Молчу, мне больше нечего ответить, но я не сдамся. Я видела сегодня взгляд Армана, он был на грани, и я буду долбиться в эту закрытую дверь, пока она не откроется.

— Мне будет лучше, когда ты будешь со мной настоящим, — все, что могу сказать, негодование бурлит уже где-то в горле, кипятит кровь, доводит до безумия.

Я так старалась, а ему хоть бы что! Не сорвался, не позволил себе взять меня и испортить свою рабыню. Проклятый бес. Ненавижу!

Вот только самый ужас в том, что мне нравилось все, что творил со мной Монстр. С момента, как я зашла в ту гребаную кабинку, до того, как выползла из нее на дрожащих ногах.

* * *

Выхожу из комнаты, быстрее от нее, еще быстрее. Она там. Такая ласковая, ручная, нежная, а мне нельзя. Ни хуя нельзя, сам себе запрещаю.

Еся так плакала сегодня. Как она плакала, как ластилась ко мне. Внутри все жгло, ее слезы я не могу уже видеть.

Плескаю в лицо холодную воду, еще, еще, мне надо быть спокойным. Она как-то делает это. Выводит меня, бесит, дразнит и провоцирует что-то, из-за чего внутри у меня все болит, горит и дымится.

Подхожу к окну, вглядываюсь в собственное отражение. И клянусь, я ненавижу того, кого там вижу. Себя, свою внешность, свою гребаную жизнь и то, что я делаю с ней. С этой невинной девочкой. Она моя случайная жертва, она дань, просто проходной ключ. Я должен, я себе поклялся, я дал слово Данте, так почему мне от этого теперь так хреново?