Книга Мой неласковый Монстр, страница 49 – Екатерина Ромеро

Квартира была небольшой, у меня не было отдельной комнаты, чтобы закрыться там, потому я сидела за крошечным столом у окна, за спиной гудел телевизор, а потом мне захотелось пить. Я поднялась и пошла на кухню, Григорий зачем-то пошел за мной.

Я прокручивала этот момент тысячу раз, но так и не поняла, в чем моя вина. В чем я его спровоцировала, как потом сказала мама. Гриша был пьян. Он начал подкалывать меня, говорить, что я не так одета. Что ему не нравится. По правде, это был первый раз, когда он вообще так много со мной говорил и смотрел на меня не как на приложение к моей матери.

Я не знала, что ответить, и просто ушла из кухни, но отчим не позволил. Григорий зажал меня у стены, меня едва не стошнило от его перегара. От ужаса тело плохо слушалось, я растерялась, ведь мне было двенадцать и я росла с бабушкой. Мы такое с ней вообще ней не обсуждали.

Тогда впервые я увиделамужскую похоть, направленную на меня. Мой отчим словно сошел с ума, либо я раньше этого не замечала. Он что-то начал мне шептать и пытался расстегнуть мою блузку.

Я тогда испугалась так сильно, что у меня потемнело в глазах. Помню, что начала плакать и умоляла его отпустить меня, а после вошла мама и наорала на меня так, как никогда в жизни до этого.

Григорий резко отошел от меня, схватил сигареты и вышел из квартиры, а мама залепила мне пощечину, назвав малолетней шлюхой. Она выбрала мужа, а не меня, а я в тот день поняла, что значу для матери не больше, чем тот пуфик в гостиной или старое фортепиано, на котором давно никто не играет.

Гриша сказал моей маме, что ничего не делал и это я полезла к нему. Мама поверила или захотела поверить — на самом деле это неважно, потому что я больше не приходила к ней после того случая. Даже на два часа по выходным. Мы иногда созванивались, и бабушке я не сказала причину таких перемен, но они были, особенно во мне.

Я сама изменюсь после того случая. Я начну носить темные неброские вещи и юбки ниже колена. Никакой открытости, даже коленей и плеч, никакой косметики, за что еще в школе мне дадут прозвище «святоша». Но я не была святой, я просто не хотела подтверждать мамины слова о том, что я не малолетняя шлюха.

По мере взросления я всегда старалась скрыть свою привлекательность и не хотела никому нравиться. А ему чем-то понравилась. Своему Монстру.

* * *

Вдох-выдох, и с перебоями стучит сердце. Арман стоит напротив. Загнал меня, как мышку, в четырех стенах. Он уже достал кнут, который лежит рядом на диване. Это для меня. Чтобы я была послушной. Приготовил, сволочь.

— Коснись меня, девочка.

— Я не могу, хозяин…

Это чистая правда. Мне кажется, как только я прикоснусь Монстру, он снова возьмет кнут. Это проверка или очередная дрессура, правила которой я уже знаю.

— Не бойся. Я разрешаю. Давай же. Не тяни.

Задерживаю дыхание и осторожно протягиваю руку, касаюсь его ладони. Крупная мужская, грубоватая, смуглая кожа. Я провожу по его пальцам, едва касаясь, боясь сделать хоть одно неверное движение.

Сердце заходится чаще, ощущение такое, что глажу дикого зверя. Одно неверное движение — и останусь не то что без руки, без головы даже.

— Так?

— Да. Коснись еще. Смелее.

Мне кажется или Монстрдаже наклоняется немного? А после медленно обхватывает обеими руками меня за талию, привлекая к себе.