Книга Эхо древних звёзд, страница 48 – Charmonium

– Не хотели? – перебил её Солт, и в его голосе зазвучали первые ноты настоящего гнева. – Ваше поведение было непрофессиональным. Вы позволили личным отношениям вмешаться в учебный процесс. Вы создали ситуацию, которая привела к травме вашего одногруппника.

Каждое его слово было как удар. Она чувствовала, как её щеки горят от стыда. Но хуже всего было то, что она не могла возразить. Потому что где-то там, в темных коридорах своего разума, она видела ту же картину: себя, позволяющую Кайросу касаться её, зная, что Лео наблюдает. Зная, что это ранит его. И всё равно позволяющую.

– Я разочарован, – сказал наконец люминарий, и эти слова ранили больше всего. – Вы показывали отличные результаты. Были образцовым студентом. Но теперь…

Он сделал паузу, и она почти физически почувствовала, как он ставит галочку в графе "неудачник".

– Родители Лео принимают решение,– продолжил он после паузы. – И хотя мне очень тяжело расставаться с подающим надежды мистером Карсоном… Если они решат забрать его - мы ничего не сможем сделать. Это их право. Но помните одно, мисс Кросс: ваша карьера может закончиться раньше, чем вы думаете. Такие инциденты имеют свойство становиться известными.

Когда он ушел, она снова повернулась к капсуле. Лицо Лео было таким спокойным во сне. Без единой морщинки беспокойства. Без боли. Без всего того, что она в него вложила. Она протянула руку, чтобы коснуться стекла, но остановилась на полпути.

– Прости меня, – прошептала она, зная, что он не слышит. – Я не должна была… Я никогда не чувствовала ничего подобного… То, что испытывала рядом с тобой. Это сбило меня с толку…

В палате снова стало тихо. Только тихое шипение систем поддержки жизни нарушало тишину. Она смотрела на его губы, которые иногда чуть подрагивали, как будто он хотел что-то сказать. На его ресницы, отбрасывающие тени на бледные щеки. На его руки, которые лежали поверх одеяла, такие беззащитные без постоянного движения.

– Я научусь контролировать себя, – пообещала она ему, хотя он не мог слышать. – Я стану лучше. Я… перестану убегать.

Когда медсестра вернулась через час, она нашла Лиру всё ещё сидящей у капсулы. Девушка записывала что-то в свой коммуникатор. Быстрые, резкие движения пальцев выдавали её напряжение. Медсестра хотела сказать что-то успокаивающее, но передумала. Некоторые раны нельзя залечить словами.

Когда сознание вернулось, оно пришло не как спасительный свет, а как тупая боль в черепе и мерзкое чувство дезориентации. Лео открыл глаза и увидел её. Лира. Сидевшая рядом с капсулой, свернувшаяся калачиком на жестком пластиковом стуле.

Она здесь, и что-то внутри Лео ломается при виде её измученного лица. Он попытался пошевелиться, и каждая мышца запротестовала, как будто его разобрали на части и собрали снова, забыв про инструкцию.

Лира даже не шелохнулась, когда юноша, преодолевая боль, выбрался из капсулы. Ноги дрожали, но он должен был это сделать. Должен был уложить её нормально. Не на этом долбанном стуле. Осторожно поднял - Лира лёгкая, как пушинка. Лео уложил её рядом с собой.

Лира. Беспомощная во сне, такая беззащитная. Пальцы Лео сами собой тянутся к её волосам. Он смотрел на её лицо - эти губы, которые целовал, этот нос, эти ресницы,трепещущие во сне, как крылья раненой бабочки.