Книга Эхо древних звёзд, страница 45 – Charmonium

В тринадцать лет Кайрос понял, что никогда не будет нормальным. Что эти дети за окном живут в другом мире, недоступном для него. Он начал вести записи. Нет, не формулы и вычисления - мальчик писал о других детях. Об их смехе, их падениях, их объятиях. Эти записи Кайрос прятал под матрасом, когда родители проверяли комнату.

Теперь, в академии, Кайрос наблюдал за Лирой. Она ходила по коридорам академии, как будто она тоже ищет окно, которое можно разбить. Её страх — это простые уравнения: панические атаки, дрожь в руках, учащенное сердцебиение.

Кайрос мог бы рассказать Лире о заборе. О том, как он ждал, пока Элли вернется. Как ее смех растворился в воздухе, как будто его никогда не было.

Но Лира вряд ли захочет слушать истории о детях, которые превращаются в статистику. Она хочет, чтобы её поцеловали, чтобы обняли, чтобы кто-то сказал ей, что она — не ошибка системы. А Кайрос? Он все еще сидел у окна. Только теперь Кайрос смотрел на неё, а Лира не видела, как юноша запоминал каждое её движение, каждую слезу, каждое дыхание.

“Я до сих пор завидую тем детям за окном. Их грязным коленкам, их способности любить и бытьлюбимыми. Но пока я остаюсь тем, кто наблюдает,” – Кайрос сделал небольшую запись в своём дневнике. – “Кто знает, что самое страшное не в том, что мы одни. А в том, что одиночество — это единственное, что мы можем назвать своим.”

Иногда Кайросу снилось, как он встретил своих родителей в будущем. Холодных, расчетливых стариков. Как он подошел к ним и сказал: "Вот ваш успех. Вот ваш идеальный сын. Но знаете что? Я бы отдал всё это за один день нормальной жизни. За один день с родителями, которые могли бы просто любить меня."

А потом он просыпается в своей комнате, где вместо обоев - графики, вместо картин - формулы, и вместо любви - пустота. И начинает новый день, анализируя мир вокруг себя, потому что ничего другого Кайрос просто не умел.

В Зенотаре расчеты Кайроса засбоили. Система, которую он пытался понять - человеческие отношения, - не подчинялась логике.

Лира и Лео. Два имени, которые стали для Кайроса уравнением без решения. Он видел, как Лео подходил к Лире все ближе, нарушая её границы. Вот только была ли девушка против? В голове всё раскладывалось на составляющие: угол наклона их тел друг к другу (47 градусов), частота дыхания (18 вдохов в минуту у неё, 22 у него), расстояние между их руками (3.2 сантиметра). Кайроса тошнило от этих цифр, но он не мог перестать считать. Когда Лео смотрел на Лиру, в его глазах было что-то, чего у ниралийца никогда не будет. Что-то мягкое, живое. Кайрос мог бы назвать это человечностью, но это было бы слишком просто. Слишком предсказуемо.

Это чувство... оно раздражало. Как зуд под кожей, который невозможно почесать. Когда Кайрос видел, как рука Лео касалась плеча девушки, его собственные пальцы сжимались в кулаки. Почему? Откуда эта реакция? Она не имела практической пользы. Как и странное напряжение в груди, когда Лира смотрела на Лео с мягким, почти уязвимым выражением лица.

– Кайрос, - голос Ориан опустился на полтона ниже обычного, когда она произносила его имя. Ориан. Она тоже переменная в этом уравнении. Интересный образец для наблюдений. Её пальцы "случайно" касались руки ниралийца. Кайрос знал эти сигналы - “куртизанка” Ориан пыталась заманить его в свои сети. Но зачем?