Книга Эхо древних звёзд, страница 23 – Charmonium

Что касается настоящего… Когда сон по-прежнему не шёл, а воспоминания о брате и доме вставали комом в горле, Лео размышлял о своих почти друзьях. Он закрывал глаза и воображал, что “почти” исчезло.

– Это история о том, как Лео Карсон превратился из надоедливогопридурка в нечто большее для Лиры Кросс, – прошептал Лео в темноту. Хотя, если честно, "нечто большее" звучит как дешевый рекламный слоган из тех, что мелькают на голо-щитах в коммерческом секторе Солариона.

Все началось с мелочей. На лекциях он всегда занимал место неподалеку от нее – достаточно близко, чтобы заметить, как она покусывает кончик стилуса, когда что-то не понимает. Или как её брови сходятся вместе, словно два воина перед последней битвой, когда тар задает сложный вопрос. Он знал: сейчас начнётся. Сейчас она либо швырнёт коммуникатор через всю аудиторию, либо...

– Ты опять подглядываешь? – голос Лиры прозвучал резче, чем щелчок энергетического затвора.

Он пожал плечами, разглядывая свои обкусанные ногти. Розовые волосы падали на лицо, но он не спешил их убирать. Зачем? Она всё равно считала его идиотом.

Лео наблюдал за Лирой, как следят за каплями дождя на оконном стекле – одновременно очарованно и с грустью.

В академии, где каждый шаг был выверен до миллиметра, где каждая секунда расписана по минутам, Лео позволил себе одну слабость – наблюдать за человеком, который хотел быть невидимкой. За Лирой Кросс, чья фамилия была проклятием и даром одновременно.

Когда Ориан в очередной раз попыталась загнать Лиру в угол, он просто встал между ними. Не геройски, не красиво – просто стал стеной. Синеволосая стерва прошипела что-то о "жалких человечишках", но отступила. Лео чувствовал спиной взгляд Лиры, горячий и колючий, как плохие воспоминания.

По вечерам, сидя в учебном корпусе, он замечал, как она кусает губы, решая задачи. Как её пальцы барабанят по столу, выстукивая ритмы другой жизни. Иногда он приносил еду – не потому что хотел помочь, а потому что сам был голоден. И если она соглашалась разделить трапезу, это было победой.

Её хмурый вид во время занятий стали для Лео чем-то вроде наркотика. Ему нравилось смотреть, как она злится – не истерично, а сосредоточенно, с холодным огнём в глазах.

Однажды вечером в столовой он заметил, как она методично раскладывает еду на тарелке – белковые кубики строго в левом углу, синтетические овощи справа.

–Ты всегда так аккуратна? – спросил он, хотя знал, что она, скорее всего, проигнорирует вопрос. Но она ответила:

– Только когда пытаюсь сохранить остатки контроля.

Постепенно он начал понимать, что его тянет к ней не просто так.Не потому что она человек, и не потому что она красивая (хотя она была). Ему нравилось её упрямство, способность держаться прямо, даже когда весь мир давит на неё.

Кайрос иногда наблюдал за ними обоими с этой своей ниралийской ухмылкой. “Человеческие детёныши,” - говорил он, качая головой. Но больше не пытался вмешиваться. Возможно, даже он понял, что происходит что-то важное.

Были моменты, когда Лира позволяла себе расслабиться. После особенно сложного занятия по ксенобиологии она неожиданно спросила:

– А ты правда тогда врезался в рекламный щит?

Это был первый раз, когда она сама начала разговор. Лео рассказал эту историю, добавив пару новых деталей. Она даже улыбнулась – настоящей, хоть и крошечной улыбкой.