Книга Двор Ледяных Сердец, страница 306 – Элис Нокс

Оберон сделал ещё шаг, протянул руку ко мне.

– Пойдём, Элли. Не усложняй.

Я разжала пальцы и швырнула соль ему в лицо.

Он вскрикнул – резко, яростно – отшатнулся, закрыл глаза рукой. Соль шипела на его коже, слабо, почти незаметно, но он морщился, словно это причиняло боль.

– Сука! – прорычал он.

Я метнулась назад, к порталу, но солдаты уже двигались, окружали. Рука снова нырнула в рюкзак. Фотоаппарат. Холодный, тяжёлый, знакомый. Я выхватила его, подняла.

Оберон открыл глаза – красные, слезящиеся, полные ярости.

– Что это? – прорычал он, глядя на камеру.

Я нажала на кнопку.

ВСПЫШКА.

Свет взорвался – ярче солнца, ослепительный, белый. Оберон заорал. Не вскрикнул. Не застонал. Заорал – словно его заживо сжигали. Звук разорвал воздух, прокатился по мёртвым землям эхом. Он упал на колени, закрыл лицо руками, и я увидела – кожа на его щекахдымилась, пузырилась, будто от ожога.

Солдаты дрогнули, на секунду замерли.

– Элиза, сюда! – заорал Лис.

Я рванула к нему. Оберон взмахнул рукой – слепо, яростно. Волна жара ударила в меня, швырнула вбок. Фотоаппарат вылетел из рук, упал на камни, раскололся с хрустом. Я рухнула на землю, ободрав ладони.

Лис метнулся ко мне, схватил за руку, рванул на ноги.

– Держись за меня! Сейчас!

Я вцепилась в его плечо. Воздух вокруг нас задрожал, замерцал серебристым светом, что начала окутывать нас обоих. Телепортация.

Оберон поднял голову – лицо искажено яростью, глаза горят золотым пламенем.

– НЕ СМЕЕШЬ!

Он ударил ладонью по земле, и мир взорвался.

Мы с Лисом рванулись вперёд – в никуда, в мерцающую пустоту телепортации – и врезались. В стену. Невидимую. Твёрдую. Непроницаемую.

Удар выбил воздух из лёгких. Я отлетела назад, упала на спину. Лис рухнул рядом, закашлялся. Серебристый свет погас.

Оберон медленно поднялся на ноги. Кожа на его лице уже заживала – розовая, новая, но шрамы ещё виднелись. Он улыбнулся – страшно, безумно.

– Думал, сможешь сбежать, Лис? Я подготовился. – Он поднял руку, и золотой барьер вспыхнул вокруг нас – купол, прозрачный, мерцающий рунами. – На этот раз никто никуда не телепортируется.

Он посмотрел на меня.

– Ты моя, Элли. И на этот раз никто тебя не спасёт.

***

Я лежала на земле, пытаясь отдышаться. Рёбра болели так, словно их сжали в тисках. Ладони саднили, содраны до крови. Во рту был привкус пепла, горький и удушливый.

Золотой барьер мерцал над нами – купол, сотканный из рун и пламени, пульсирующий, живой. Я видела, как по его поверхности бегут символы, светятся, дышат магией Оберона.

Оберон шёл к нам. Медленно. Шаг за шагом. Неторопливо, словно у него было всё время мира. Он не спешил. Зачем? Мы были заперты. Некуда бежать.

Лис поднялся первым – резко, с хищной грацией. Выхватил кинжал из ножен на бедре. Лезвие изогнутое, длинное, серебристое, отражало золотой свет барьера. Он встал передо мной, закрыл собой, и я почувствовала напряжение каждой его мышцы.

– Не подходи, – прорычал он, и в голосе его была едва сдерживаемая ярость.

Оберон остановился. Ухмыльнулся. Скрестил руки на груди, и солнечный свет, что исходил от его доспеха, отбрасывал длинные тени на мёртвую землю.

– Или что, раб? – Голос его был мягким, почти ласковым, но в нёмзвучала насмешка, холодная и режущая. – Укусишь меня? Поцарапаешь? – Он наклонил голову набок, изучая Лиса, словно интересную игрушку. – Ты забыл своё место, Лис. Хочешь, я напомню?