Книга Двор Ледяных Сердец, страница 145 – Элис Нокс

Глаза цвета льда потемнели.

– Но я не могу, – выдохнул он, и в голосе прорвалась настоящая ярость – на себя, на ситуацию. – Мы связаны контрактом Древа. Семь ночей. Семь меток. Таковы правила, которые даже я не могу нарушить.

Он сжал кулак второй руки так сильно, что костяшки побелели.

– Моя власть абсолютна, – прошипел он, – но только не в играх с древними силами. И это… – Голос сорвался. – …бесит меня до безумия.

Пауза. Он взял себя в руки, разжал кулак.

– Хотя, – добавил он тише, мягче, – даже если бы мог… я бы не стал. Потому что хочу, чтобы ты пришла сама. Приняла. Захотела.

Он наклонился, губы почти касались моих, и моё дыхание перехватило.

– Хочу сломать не тело, – выдохнул он, – а сопротивление. Хочу, чтобы ты поняла, что борьба бессмысленна. Что рано или поздно сдашься. Потому что путь только один.

Пальцы переместились вниз, к животу, к бедру, останавливаясь на границе приличия.

– И ты начинаешь понимать, правда? – голос прозвучал прямо у моих губ. – Начинаешь чувствовать. Каждую ночь тянет сильнее. Каждую метку легче принять. Сопротивление слабеет.

Его рука легла на мою шею – не сжимая, просто обхватывая, большой палец поглаживал линию челюсти.

– Скоро ты перестанешь бежать, Элиза, – интонация стала увереннее, темнее. – Скоро ты сама попросишь меня закончить это. Дать седьмую метку. Забрать тебя.

Он отстранился на дюйм, ледяной взгляд впился в мой.

– А пока…

Рука на моей шее сжалась – не больно, но властно.

– Настала пора четвёртой метки.

Мир дрогнул.

Один момент я стояла у дерева, в его руках, задыхаясь.

Следующий – лежала на спине.

Мягкая поверхность под мной. Холодная. Шелковистая.

Я открыла глаза резко, дёрнулась, попыталась сесть – и не смогла.

Руки.

Руки были прикованы.

Тонкие цепи – изящные, почти ювелирные, из серебристого металла, что переливался в тусклом свете – сковывали запястья, тянулись вверх, к изголовью массивной кровати.

Не туго. Давали простор – могла двигаться, сгибать руки, но не дотянуться дальше определённой точки.

Не дотянуться до него.

Сердце рванулось в груди.

– Что… – голос сорвался хрипло. – Где я?!

Огляделась быстро, панически.

Спальня.

Огромная, тёмная, величественная.

Стены из чёрного камня – гладкого, отполированного до зеркального блеска, отражающего свет неровными бликами. Потолок высокий, сводчатый, теряющийся в темноте. Пол – мрамор, холодный, с белыми прожилками, что напоминали замёрзшие реки.

Кровать под мной – массивная, с резными столбиками из тёмного дерева, почти чёрного, покрытого тонким слоем инея. Балдахин из прозрачной ткани, что колыхалась от невидимого ветра. Простыни под мной – чёрный шёлк, холодный на ощупь, скользящий под телом при каждом движении.

У дальней стены – камин. Огромный, из того же чёрного камня. В нём горел огонь – но не оранжевый, не жёлтый.

Синий.

Холодное пламя плясало, не давая тепла – наоборот, от него исходил холод, ощутимый даже на расстоянии.

Запах в воздухе – свежий, морозный, с нотками чего-то хвойного, зимнего. И ещё что-то… металлическое? Озон? Как после грозы.

У окна – высокого, арочного, занавешенного тяжёлыми тёмными портьерами – стоял стол. На нём лежало оружие. Мечи, кинжалы, клинки – аккуратно разложенные, отполированные до блеска. Рядом – книги, старые, в кожаных переплётах. Стопка писем, перевязанных чёрной лентой.