Книга Двор Ледяных Сердец, страница 142 – Элис Нокс

Мирелла встала, взяла кувшин.

– Наклоните голову. Помою волосы.

Я послушалась, и тёплая вода полилась, смывая всё.

Пальцы массировали кожу головы – осторожно, успокаивающе.

– У вас три дня, – сказала Мирелла просто, ополаскивая волосы. – Три дня на игру.

Пауза.

– И четыре ночи до седьмой метки.

Слова повисли в воздухе.

Мирелла помогла выбраться, завернула в тёплое полотенце.

Вытерла осторожно, промокая.

Принесла одежду для сна – ночную рубашку из тонкого льна, длинную, простую, мягкую.

Помогла надеть.

Расчесала волосы – долго, терпеливо.

Потом повела в спальню, к кровати.

– Ложитесь, Леди. Вам нужно спать.

Я села на край, тело провалилось в мягкость матраса.

Легла, и Мирелла укрыла одеялом – осторожно, почти материнским жестом.

Наклонилась, и в карих глазах плескалось что-то тёплое.

– Удачи вам завтра, Леди Элли, – прошептала она. – И… если можете… выиграйте. Не для себя. Для всех нас.

Голос дрогнул на последнем слове.

– Покажите ей, что даже смертная может быть сильнее.

Она выпрямилась, направилась к выходу.

У двери обернулась:

– Я буду рядом, если понадоблюсь. Просто позовите.

Дверь закрылась тихо.

Полная тишина. Мягкая кровать. Тёплое одеяло.

Ловушка.

Я лежала, глядя в потолок, где тени от свечей танцевали.

Завтра начнётся игра.

Завтра узнаю условия.

Веки тяжелели. Тело требовало отдыха.

Я пыталась бороться со сном, но он накатывал волнами.

Последняя мысль:

Четвёртая ночь. Он придёт.

Тьма накрыла с головой.

***

Сон пришёл незаметно – не постепенно, как обычно, а мгновенно, будто кто-то щёлкнул пальцами и реальность сменилась.

Открыла глаза.

И поняла, что это уже не комната в Весеннем Дворе.

Зимний лес.

Снег под ногами – мягкий, пушистый, но странно тёплый, не обжигающий холодом босые ступни. Деревья вокруг покрыты инеем, ветви провисают под тяжестью ледяных кристаллов, что переливаются в лунном свете всеми оттенками синего и серебряного. Небо чёрное, усыпанное звёздами – такими яркими, что казалось, протяни руку и дотронешься.

Тишина абсолютная. Только моё дыхание – белые облачка пара в морозном воздухе.

Я стояла в той же льняной ночной рубашке, в которой легла спать. Тонкая ткань развевалась от ветра, которого не было. Волосы распущены, падали на плечи.

– Элиза.

Голос.

Низкий, бархатный, знакомый до дрожи.

Я обернулась медленно.

Морфрост стоял в нескольких шагах.

Не на троне. Не в величественной позе. Просто стоял между деревьев, прислонившись плечом к стволу, скрестив руки на груди.

Смотрел на меня.

И я забыла, как дышать.

Он был в простой тёмной рубашке с расстёгнутым воротом, открывающим ключицы и часть груди. Рукава закатаны до локтей, обнажая сильные предплечья – бледные,с тонкой сеточкой вен под полупрозрачной кожей. Чёрные брюки. Босые ноги в снегу.

Волосы серебристо-белые, длинные, распущены, падали на плечи свободно. Несколько прядей выбилось вперёд, обрамляя лицо.

Глаза – ледяные, серебристо-голубые, светящиеся изнутри холодным светом. Смотрели прямо на меня, не отрываясь.

Не злые. Не холодные в привычном смысле.

Задумчивые. Изучающие. Голодные.

Он оттолкнулся от дерева – плавно, грациозно – и начал медленно приближаться.

– Моя неугомонная, безрассудная, невероятно упрямая Элиза, – произнёс он медленно, и в голосе звучало что-то между досадой и восхищением.

Остановился в нескольких шагах.