Книга Гадкий утёнок. Вернуть любовь, страница 37 – Джейн Реверди

— Когда вы соглашались стать невестой короля, мадемуазель, вы должны были понимать, что это вас ко многому обязывает. Для членов монаршей семьи долг перед Родиной всегда стоит на первом месте. Да, я не сообщил вам эту новость сразу же, как только сам ее узнал, что решение о расторжении нашей помолвки было еще мною не принято. И если бы мы всё-таки сочли возможным вступить в брак, то это следовало сделать как можно скорее. И ничто не должно было вас от этого отвлечь.

Он так легко распоряжался чужими судьбами, что я просто диву давалась. И если он так поступал по отношению к собственной невесте, то значил ли для него простой народ хоть что-то? Или все подданные были для него лишь пешками, которые он передвигал по шахматной доске по своему усмотрению?

— Становясь невестой короля, вы должны были быть готовой жертвовать личными интересами ради интересов государства, — как ни в чем не бывало продолжал он. — И не беспокойтесь, я велел позаботиться о вашем брате и отправил в госпиталь, в котором он находится, одного из дворцовых медиков.

Продолжать упрекать его не было никакого смысла. Он не готов был понять, о чём я говорю.

— Я согласна с вами, ваше величество, что такая причина для расторжения помолвки будет очень убедительна. Сестра, покинувшая столицу, чтобы ухаживать за тяжело раненым братом, и отказавшаяся ради этого от блестящего брака, вызовет у света сочувствие.

На самом деле это скорее вызовет недоумение и удивление, но я предпочла озвучить более приятную для ушей его величества версию.

— Ну, что же, — резюмировал он, — значит, именно так мы и поступим. Благодарю вас, мадемуазель Деланж, за то, что вы проявили понимание и помогли мне выбраться из весьма затруднительного положения.

Обед подходил к завершению. Слуги уже подали десерт — вкуснейшее ванильное мороженое с кусочками цукатов и шоколадной стружкой.

Но я не могла не задать королю еще один вопрос. Теперь, когда мы из врагов превратились почти в союзников, я уже могла позволить себе это сделать.

— Могу ли я тоже кое о чём спросить вас, ваше величество?

— Да, разумеется, — он чуть нахмурился.

— Мне бы хотелось знать, почему брак со мной вызывал у вас такое отвращение? — я должна была спросить его об этом. Хотя бы ради настоящей Беренис. — Только потому, что это было не ваше решение, а решение вашего отца? Но ведь вы сами только что сказали, что члены монаршей семьи должны быть готовы приносить в жертву свои желания. Или дело вовсе не во мне, а в вашей любви к мадемуазель Каррено?

— В любви к мадемуазель Каррено? — мне показалось, что этот вопрос его удивил. — Вовсе нет!

И по его лицу я видела, что он говорил правду. Бедняжка Соланж! Знала ли она о том, что его чувства к ней вовсе не так горячи? Конечно, нет! Она, должно быть, уже видела себя королевой.

— Но я полагала, что вы хотели расторгнуть помолвку со мной, чтобы жениться на ней!

Он позволил себе усмехнуться.

— Это не так, Беренис! Да, у меня есть намерение жениться на другой, но эта другая не мадемуазельКаррено.

Как ни странно, но я всё равно ощутила некую обиду. И хотя я сама ничуть не была в него влюблена, я всё же снова почувствовала себя брошенной.

— Я позволю себе быть с вами откровенной, мадемуазель, но рассчитываю, что то, что я вам скажу, останется между нами. Всё дело в том, что своим браком я хотел бы положить конец нашей войне с Тавирией.