Книга Сибирь, страница 95 – Настя Полос

Валери говорила и говорила, пока не заметила, как автомат уставился прямо на нее. Она замолчала, растерянно заморгала, а потом посмотрела на меня.

— Елена, что ты?..

— Никто не должен знать, Валерия. Это будет тайной.

— Но…Да! Хорошо! — Валери попятилась, поднимая руки вверх. — Я буду молчать, раз ты хочешь. Ты же знаешь меня так давно, я всегда хранила секреты.

Я села ровнее, метясь через прицел.

— Елена, пожалуйста…

— Мне жаль.

Первая пуля попала в легкое. Промазала. Мне пришлось встать и подойти ближе, глядя на то, как Валерия рухнула на пол и стала захлебываться кровью. Она беспомощно смотрела на меня, моля остановиться.

Теперь я попала в сердце.

Кое-как добравшись до стола, я нажала нужную кнопку.

— Пришлите скорую и, — я метнула взгляд на девушку. — И уборку.

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Вода громко журчала. Я продолжала тереть.

В отражении на меня смотрела незнакомка. Она то беззвучно плакала, то громко смеялась. Я неосознанно повторяла за ней.

— Папа, что я сделала не так?

Уголки моих губ потянулись вверх.

— Я же хотела спасти их. Всех. Разве за это мне не причиталась награда?

Отражение засмеялось.

— Почему же тогда моя Мила умерла?

Это ты убила ее, Елена.

— Нет, я не убивала ее. Я растила ее.

Твои эксперименты превратили тебя в чудовище.

— Заткнись! — сквозь зубы сказала я отражению.

Ты убила свою дочь, Марк лишился ребенка. Ты чудовище, Елена!

— Заткнись!

Я с силой ударила кулаком в зеркало. Еще раз и еще. Пока осколки не рухнули в раковину. Продолжая тереть, я вынула из костяшек впившиеся кусочки стекла.

— Папа, что я сделала не так?

Я повторяла этот вопрос снова и снова, но никто не отвечал. Я продолжала тереть.

Дверь палаты открылась.

— Елена? Ты встала?

Леон.

— Что я сделала не так? — Я сильнее надавила на железную губку.

— Елена? Мать твою, что ты делаешь?! ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?!

Леон подбежал ко мне и выхватил железо. Но было уже поздно.

Мои ладони превратились в мясо без кожи, что я старалась содрать с себя. Ведь эта кровь на моих руках… Она же Милы?

— Леон, мои руки дрожат. Видишь?

Я подняла багряно-красные кисти без ногтей и кожи. Леон отвернулся, и его вывернуло в сортир, стоявший рядом. Спазмы сковывали его, а я безразлично наблюдала за ним несколько минут. Потом подняла упавшую губку, что он выронил, когда отворачивался, и продолжила то, чем занималась.

— Папа, что я сделала не так?

— Прекрати! Сука, боже! Прекрати!

Леон схватил меня за руки и вытащил из ванной комнаты. Оноглядел мой пропитанный кровью халат, и его лицо вновь позеленело.

— Что ты сделала с собой? Почему это происходит с нами?!

Леон вновь заплакал и упал на колени, сжимая лицо.

Мой младший брат, что всегда весел и силен, который всегда помогал мне, теперь не мог остановиться изливать печаль. Нет-нет. Так не пойдет.

Я села напротив, игнорируя адскую боль внизу, и отняла его руки от лица. Серые радужки ярко выделялись на красных белках.

— Леон, все хорошо! — Я положила искромсанные ладони ему на лицо. Леон попытался отодвинуться, но я не дала ему. — Не плачь! Все будет хорошо, слышишь?

Я улыбнулась, но от этого Леон вздрогнул даже сильней. Не зная, как еще его успокоить, я поцеловала его в лоб. Щеки и нос. А потом быстрым поцелуем успокоила губы.

— Все будет хорошо, Леон.

Но он замер, широко распахнув глаза.

— Не надо печалиться, — Я покачала головой. — Знаешь почему? Потому что, Леон, Мила умерла, понимаешь? — Я улыбнулась так, что у меня заболели щеки. — Понимаешь? Но не просто так! Нет! Ее смерть не будет напрасной. Потому что я найду лекарство, Леон. Да!